азами долго мелькал Олд Уоббл, и меня не 
оставляло чувство досады. Утром я чувствовал себя вялым.

Однако некогда было думать о самочувствии — надо было проследить за отъездом 
команчей. Мы внимательно разглядывали южную часть горизонта и видели только 
темную полосу кустарников Ста деревьев, самих же команчей различить не могли. 
Тогда я достал подзорную трубу и с Олд Шурхэндом пошел чуть-чуть поближе к 
объекту обозрения. Мы стали ждать.

Прошло немного времени, и силуэты индейцев появились на фоне кустарников. Они 
уезжали точно таким же способом, как и прибыли сюда, то есть не цепочкой, а 
разрозненными группами и в одиночку. Они, видимо, делали это умышленно, чтобы 
оставить достаточно широкий, хорошо заметный след для облегчения их 
преследования отряду белых всадников. Направление движения им указывали колья, 
которые, как они считали, установлены Большим Шибой; они совершенно не замечали,
 что в их порядке кое-что поменялось.

Когда команчи исчезли из поля нашего зрения в юго-восточном направлении, мы еще,
 наверно, целый час в сильном напряжении прождали прихода солдат. И вот наконец 
на западе появились шесть всадников, двигавшихся явно в сторону Ста деревьев.

— Это драгуны, — предположил Олд Шурхэнд.

— Да, — согласился я. — Это передовой разъезд, который, наверное, выслал 
капитан, чтобы проследить за команчами.

— Значит, он осторожнее, чем Вупа-Умуги, который приехал сразу со всем своим 
отрядом, без предварительной разведки.

— Вождь был так уверен в себе, а командир белых не знает, здесь ли еще команчи, 
или ушли. Разведка — элементарное требование военной науки. Не удивительно, что 
офицер выполнил его, а индеец — нет. Все-таки цивилизация учит 
предусмотрительности.

— Что же нам теперь делать? Мы поедем туда?

— Нет.

— Почему нет? Разве не нужно предупредить головней разъезд, что краснокожие уже 
ушли?

— Вы правы; но я хочу немного пошутить.

— Как это?

— Командир как-то посчитал меня за новичка в этих местах, это было когда мы с 
ним повстречались в каньоне Мистэйк.

— Вот дурак!

— Хм! Он и не мог подумать иначе, потому что я выдавал себя тогда за археолога 
— искателя могил древних индейцев.

— Искателя могил? Забавно! И он вам поверил?

— Да, я представился исследователем индейцев, для которого большое значение 
имеют археологические раскопки, в особенности древних захоронений.

— И он вам поверил?

— Поверил. Но не только он. Сэм Паркер и его люди поверили в это.

— Но это же невероятно! Достаточно просто повнимательнее взглянуть на вас, 
чтобы понять, что вы истинный…

— Вестмен? — прервал я его.

— Именно.

— Я тогда в некотором роде актерствовал и был одет совсем иначе, чем теперь. И 
был действительно похож на желторотого новичка. Мне это показалось очень 
забавным, а теперь я хотел бы посмотреть на выражение лица командира, когда он 
опять встретит меня здесь, в глухом, пустынном Льяно-Эстакадо.

— Значит, мы устроим для них маленький спектакль?

— Вы угадали.

— Так вы хотите встретиться с ним без наших апачей?

— Да.

— И без меня?

— Нет, вместе с вами.

— Согласен! Хотите знать, что он скажет, когда узнает, что мнимый археолог не 
кто иной, как Олд Шеттерхэнд? П