были появиться; но прошел час и еще какое-то время, а никого 
не были видно. Мы успокоились, только когда солнце начало свой спуск за 
горизонт и наступили короткие сумерки. С края впадины мы сошли к своим 
спутникам, где Олд Уоббл встретил нас словами:

— Итак, они здесь. Можно было бы сыграть с ними неплохую шутку: напасть на них 
ночью и всех перестрелять.

— И это вы называете шуткой?

— Почему бы и нет? Вы что, огорчаетесь, когда уничтожаете своих врагов?

— Нет, но тем не менее я не считаю шуткой уничтожение полутора сотен человек. 
Мы им позволим, как было договорено, спокойно следовать дальше, а позже окружим 
их. Все обойдется без кровопролития, и они будут в наших руках.

— Но если они не сделают этого завтра рано утром, то нам придется сидеть здесь 
целый день. А откуда у вас, позвольте узнать, возьмется вода для нас самих и 
лошадей?

— Они не задержатся. Им совсем не захочется терять целый день. И даже если им 
безразлично, теряют они время или нет, они должны уже рано утром уйти из Ста 
деревьев, чтобы оставить место для белых военных.

— Если те здесь появятся?..

— Это мы очень скоро узнаем.

— От кого?

— От команчей.

— Вы что, хотите подслушать их разговор?

— Да.

— Прекрасно! Я иду с вами!

— Но этого не требуется!

— Даже если не требуется, я все же пойду!

— Но в нашем положении следует делать лишь необходимое. Иначе может сложиться 
скверная для нас ситуация.

— А разве не опасно подслушивать?

— При определенных условиях большой опасности не будет.

— Наверное, все-таки лучше кого-нибудь взять с собой, чтобы вам помочь?

— Помочь? Хм. Вы хотите мне чем-то помочь?

— Да.

— Спасибо! Я рассчитываю более на себя, чем на вас, мистер Каттер.

— Так вы, значит, действительно хотите идти один?

— Нет. Меня будет сопровождать мистер Шурхэнд.

— А почему не я?

— Потому что я так хочу. На этом закончим разговор.

— Значит, вы ему доверяете больше, чем мне?

— Это в данном случае не имеет никакого значения, я беру с собой его, а вы 
останетесь здесь!

Я внимательно взглянул на него. Он был в ярости. Однако огромным усилием воли 
он сдержался.

Я предположил, что команчи отправятся дальше рано утром, сегодня вечером, 
вероятнее всего, они будут отдыхать. Значит, мне надо было поспешить, если я 
хочу что-нибудь от них услышать. Поэтому, когда совсем стемнело, мы с Шурхэндом 
двинулись в путь. Позднее, когда взойдет луна, будет труднее остаться 
незамеченными.

Мы шли по собственным следам и, подойдя к «Ста деревьям», прежде всего свернули 
на высотку подковообразного изгиба, чтобы оттуда как следует всмотреться в то, 
что делается вокруг, и узнать, не выставлены ли часовые. Прошло довольно много 
времени, пока мы не обошли весь полукруг подковы, не встретив ни единого 
команча. Вупа-Умуги здесь постов, наверное, не поставил; значит, он очень 
уверен в себе.

Внизу, у воды, горели многочисленные маленькие костры, поддерживаемые 
срезанными сучьями и ветками, которые мы заметили раньше. Возле озерца сидел, 
видимо, сам вождь со своими ближайшими советниками, остальные расположились по 
обе стороны ручья. Лошадей мы не заметили; было еще слишком темно. Вероятно, 
ниже, в сторону к Льяно, были выставлены часовые, этого мы не могли видеть, но 
нам это было безразлично: на ту сторону мы не собирались.

Нашей задачей было подкрасться как можно ближе к вождю, чтобы, если удастся, 
подслушать его разговоры. Мы спустились в заросли и потихоньку стали красться 
вниз по склону. Это было не очень легко; из-под наших ног каждое мгновение мог 
выскочить камешек или комок земли и покатиться вниз, выдав наше присутствие. 
Индейцы сидели внизу так тихо, что даже этот незначительный шорох обязательно 
был бы услышан. Поэтому я останавливался на каждом шагу, осторожно ставя ногу 
при следующем шаге. Мы крались очень медленно. Пока спустились вниз, прошел, 
наверное, целый час. Наконец мы оказались у водоема, лежа за густым кустарником,
 росшим у самой воды, так что могли бы хорошо слышать расположившихся рядом 
краснокожих… если, конечно, они вообще заговорят.

А они молчали. Сидели совсем тихо и неподвижно и глядели на тлеющие угли 
маленького костра, на котором жарилось мясо, судя по доносящемуся до нас запаху.
 Мы прождали целых полчаса; было по-прежнему тихо, можно было подумать, что мы 
наблюдаем за бутафорскими фигурами, ни один индеец даже не двинул рукой, чтобы 
подложить веток в костер. Еле ощутимое прикосновение Олд Шурхэнда беззвучно 
сказало мне о возможной безуспешности нашей вы