глаза и подожди,
 — приказал отец. — Приступ сейчас пройдет, и все будет в порядке». Он хорошо 
знал, что в подобной ситуации спасти человека могут только выдержка и 
спокойствие. Но сын не слушал, его уже захлестнула паника. «Я не могу 
держаться… ничего не чувствую!» — завопил он, выпустил из рук медный флажок и 
попытался схватиться за ногу отца. Тот прекрасно понимал, чем это должно 
кончиться. В подобных случаях человек может рассчитывать только на себя. Если 
же он потерял голову, то попытка спасти его обернется смертью и для него, и для 
спасателя. Старый кровельщик знал много таких примеров.

Положение оказалось безвыходным. Правой рукой он держался за лестницу, в левой 
— тяжелый флюгер. На ноге повис безумный сын. Будь отец снизу, он еще попытался 
бы помочь парню, но сейчас такой возможности не было. Речь шла лишь о том, 
сколько жизней унесет внезапный приступ головокружения — две или одну. И он 
оттолкнул сына — оттолкнул от себя, но этого оказалось достаточно. Несчастный 
сорвался с лестницы и полетел с крыши.

Отец услышал глухой удар и тысячеустый вздох ужаса на площади, но не оглянулся. 
Глаза его застилала пелена, сердце разрывалось от горя и жалости, но он 
заставил себя забыть обо всем, двинулся вперед и закончил работу. Спокойная 
уверенность, так ужасавшая зрителей, объяснялась не равнодушием к судьбе сына, 
а сверхчеловеческим напряжением воли. И только когда он ощутил под ногами 
каменный пол, силы покинули его, и старый мастер потерял сознание. А теперь 
ответьте мне, мистер Холи, считаете ли вы по-прежнему, что этот человек 
заслуживал смертной казни?

— Хм! То, что вы сейчас рассказали, и впрямь показывает все дело в ином свете.

— Вот именно. Такое же впечатление сложилось и у судей, да и вообще у всех 
горожан. Были заслушаны показания множества людей — врачей и законников, 
строителей, ремесленников и даже трубочистов. Суд выслушал каждого, кто мог 
сказать со знанием дела что-нибудь о головокружениях на высоте и о том, как 
следует вести себя человеку, оказавшемуся в такой ситуации. Все без исключения 
подтвердили, что старик невиновен в убийстве и что он при всем желании, даже 
ценой собственной жизни, не мог бы спасти своего сына — парень был обречен с 
того момента, как выпустил из рук лестницу и начал цепляться за отца. Короче 
говоря, старика оправдали и освободили из-под стражи. Те самые люди, которые 
недавно собирались его линчевать, встретили мастера у дверей суда почтительным 
молчанием; они стояли перед ним, не смея поднять глаза. Кровельщик прожил еще 
много лет, заботясь о вдове сына и осиротевших внучатах. Он пользовался 
всеобщим уважением, и ему предоставляли самые почетные и выгодные заказы. Но 
уже никто и никогда не слышал его смеха, и улыбка ни разу не смягчила выражение 
его лица. Он не мог простить себя, хотя был безоговорочно оправдан и законом, и 
людским мнением. Ну, сэр, что вы об этом скажете?

— Скажу, что с ним поступили по справедливости, — ответил Джош. — Но какая 
связь между вашим кровельщиком и моим выстрелом в тот злополучный день?

— Неужели вы даже не догадываетесь об этой связи?

— Нет.

— Но это так очевидно. Вас мучает вопрос — являетесь ли вы убийцей? Я рассказал 
вам историю о человеке, который сознательно, отдавая себе полный отчет в своих 
действиях, лишил жизни родного сына — точно так же, как вы сознательно нажали 
на спусковой крючок тридцать лет назад. Герой моего рассказа был оправдан. Вот 
и подумайте, какой вердикт вынес был суд присяжных, доведись ему разбирать ваше 
дело.

Холи задумался, глядя в землю. Наконец его мрачное лицо просветлело, он 
протянул мне руку и произнес:

— Теперь я вас понял, мистер Чарли. Я слишком давно таскаю на душе этот груз, 
чтобы можно было так сразу взять и сбросить его. Но все равно — спасибо вам, 
сэр. Мне надо хорошенько подумать над услышанным. Кажется, вы не зря потратили 
время, растолковывая мне, что к чему. А теперь давайте поскорее уберемся из 
этого проклятого места!

Мы сели на лошадей и поехали дальше. Каньон был таким длинным, что только через 
час быстрой езды тропа вывела нас на открытое пространство. И здесь возвышались 
зеленые колонны огромных кактусов, многие из них были увешаны крупными, 
мясистыми плодами. Это зрелище натолкнуло Паркера на мысль об очередной забаве, 
и он обратился к своим друзьям со следующей речью:

— Согласитесь, джентльмены, что всегда полезно узна