звучали столь устрашающе, были 
исполнены такой ярости, что вселили тревогу даже в сердце невозмутимого мула: 
он насторожил уши и беспокойно помахивал хвостом. Опасаясь, как бы он не удрал, 
я окликнул Бена и попросил его спуститься вниз и успокоить нашу скотинку.

Продолжая осматриваться, я случайно глянул на противоположный склон седловины. 
К моему великому удивлению, я увидел там человека, и это был не кто иной, как 
вождь То-Ок-Уи, Быстрая Стрела. Нас разделяло не более сорока ярдов по прямой. 
Индеец сидел на каменном выступе, а когда я уставился на него улыбнулся и 
приложил палец к губам. Все это меня сильно озадачило. Почему я должен молчать? 
Что он тут делает и не за ним ли устроена погоня? Правда, два дня тому назад 
индейцы обоих племен действовали заодно, но мало ли из-за чего могли 
поссориться эти дикари. Смущала меня и новая деталь в экипировке Быстрой 
Стрелы: во время нашей первой встречи он был безоружен, а сейчас у него на 
коленях лежало ружье.

Пока я размышлял о причинах, которые привели индейца на выступ скалы, сзади 
послышался громкий шорок и стук камней. Кто-то, пыхтя, взбирался по крутому 
склону. Я оглянулся. Боже, что за ужасный зверь предстал передо мной! Очевидно, 
его-то и гнали краснокожие охотники. Свирепо фыркая, чудовище выскочило на 
седловину холма, оставив преследователей далеко внизу. Ни в каком кошмарном сне 
не могло бы мне привидеться столь пугающе-безобразное существо: огромное, 
больше двух ярдов в холке, с массивным кургузым туловищем и непропорционально 
длинными ногами. Глаза зверя горели яростью, дыхание со свистом вырывалось из 
широких ноздрей. В придачу ко всему у него была длинная всклокоченная борода, а 
на голове — что-то вроде двух костяных лопат.

Бен, внезапно очутившийся в нескольких шагах от этой невообразимой твари, издал 
пронзительный вопль, отшвырнул винтовку и кинулся прочь. Мул тоже не был 
обрадован неожиданным соседством: сделав гигантский скачок, он сумел 
приземлиться на все четыре копыта и помчался вслед за моим другом. Как тогда 
никто из них не свернул себе шею, улепетывая по острым камням, — это я не 
понимаю и сегодня.

Чудовище, напуганное возникшей суматохой, повернуло в мою сторону. Оно 
взбиралось по круче длинными, мощными прыжками, и времени на раздумье у меня не 
оставалось. Бежать! У меня даже и мысли не возникло воспользоваться ружьем, все,
 чего я хотел в тот миг, — это оказаться как можно дальше от страшного 
животного. Путь вниз был отрезан, и я с невероятной прытью рванул вверх по 
склону. На мое счастье, поблизости оказалась глубокая расщелина в скале, нечто 
вроде пещеры, и могу поклясться, что никогда ни прежде, ни потом и ни в одну 
дыру я не пролезал быстрее, чеем в ту дыру в тот день. Через минуту свет в моем 
убежище померк — страшилище просунуло туда свою огромную голову, пытаясь 
протиснуться вслед за мной. Но вход был слишком узок для его громоздкого тела, 
и животное, фыркнув, отскочило назад и побежало дальше. Сообразив, наконец, что 
оно испугано ничуть не меньше меня, я выглянул наружу — и как раз в этот момент 
индеец, по-прежнему сидевший на противоположном уступе, вскинул ружье. Грянул 
выстрел, и лось (вы, конечно, уже поняли, что страшилище было обыкновенным 
лосем, а я до тех пор видел их только на картинках) рухнул наземь так, словно 
ему в один миг подрубили все четыре ноги.

Быстрая Стрела спрыгнул со скалы и, стоя над убитым зверем, помахал мне рукой.

— Мой брат может спускаться! Этот пи-ир [17 - Пи-ир — лось на языке шошонов.] 
пал от твоей пули и принадлежит тебе.

— От моей пули? — ошарашенно переспросил я, с опаской приближаясь к огромной 
туше.

— Да, — подтвердил кивком вождь. — Ты — Доброе Сердце, Ат-Пуи; ты старался 
спасти нас, когда мы были в опасности. За это ты должен получить среди твоих 
соплеменников славу великого охотника. Два дня назад, передав по назначению 
вампум, мы вернулись в долину, где было спрятано наше оружие. Дичи здесь 
осталось уже немного, и неудивительно, что вам удалось добыть лишь того 
детеныша, которого я видел недалеко от перевала. Ты, Доброе Сердце, честно 
признался, что не умеешь стрелять, но я хотел, чтобы почтение других 
бледнолицых к моему брату было не меньшим, чем моя любовь к нему. Поэтому 
воины-шошоны выследили старого пи-ира и погнали его вам навстречу, а я сидел 
здесь на скале и ждал. Запомни: старый бык — твоя добыча, и никто не посмеет 
сказать, будто это не так. Твой друг убежал, но скоро вернется, и я ухожу, пока 
он не увидел меня. Я буду рад, если наши дороги сойдутся вновь. Я сказал. Хуг!

С этими словами индеец сжал мою руку, затем повернулся и исчез в кустах по ту 
сторону перевала. Итак, благородный дикарь отблагодарил меня, подарив глупому 
новичку свой охотничий трофей и свою славу. Отказаться от этого щедрого дара 
было выше моих сил. Не забывайте, что я был тогда молод, и мне чертовски 
хотелось добиться признания в глазах Олд Уоббла, изводившего меня постоянными 
насмешками.

Дойдя до тропы, я заглянул вниз. Бен Нидлер и мул, оба целые и невредимые, 
ждали развязки событий на почтительном расстоянии, в тени высокой скалы. Увидев 
меня, они двинулись обратно, и вы можете представить изумление и зависть Бена, 
когда я небрежным тоном пригласил его полюбоваться результатом моего выстрела!