— ответил лорд. — Я заказал оба ружья специально для 
поездки по прериям.

— Пусть мой брат продаст мне его. Я дам ему сто бобровых шкурок.

— Оно не продается.

— Тогда я дам ему сто пятьдесят!

— Тоже нет.

— И за двести тоже нет?

— Нет, даже если все вместе эти бобровые шкурки в десять раз перекроют шкуру 
одного слона.

— Тогда я предлагаю ему самую высокую награду, которую могу дать — я меняю это 
ружье на лучшего скакуна осэджей!

По выражению лица говорившего было видно, что он еще никому никогда не делал 
подобных предложений, и все же лорд покачал головой и ответил:

— Лорд Кастлпул никогда не меняет и не продает, И зачем мне другой конь, если 
мой не менее великолепен, чем тот, о котором ты говоришь.

— Ни один конь прерий не может сравниться с моим, но я не могу принуждать моего 
белого брата продать ружье и верну его. У убитых много оружия, которое я возьму.


Осэдж возвратил карабин, но сделал это весьма неохотно. У мертвых забрали 
оружие и вещи, а когда осматривали их сумки, Горбатый Билл промолвил:

— Парень узнал меня, но я никак не могу припомнить, где его видел. По его 
словам было ясно, что от него и его дружков хорошего ждать нечего, поэтому 
давайте не будем скорбить по поводу его смерти. Кто знает, сколько гнусностей 
мы предотвратили своими пулями. Теперь вождь поедет верхом и еще четыре лошади 
оставим для осэджей, которых вызволим из плена.

— А сейчас прямиком к трампам? — уточнил англичанин.

— Естественно! — отозвался Горбатый Билл. — Я знаю эту местность и уверен, что 
до вечера нам не достигнуть Осэдж-Нук, ибо мы поедем туда не прямо, а сделаем 
крюк, чтобы обойти лес и выйти к месту с другой стороны.

— А эти трупы?

— Оставим здесь. А может, у вас возникло желание соорудить им фамильный склеп 
или мавзолей? Пусть ими займутся грифы и койоты, больше и слышать о них не 
хочу!

В какой-то мере эти слова были жестоки, но на Диком Западе свои понятия о 
благодеянии; в местности, где кругом смерть и гибель, человек вынужден прежде 
всего заботиться о себе и избегать всего, что может грозить его личной 
безопасности. Пока четверо занялись бы трупами, чтобы похоронить их и прочитать 
молитву, пленные осэджи легко распрощались бы со своими жизнями. Итак, лошади 
без седоков были связаны таким образом, что могли идти одна за другой. Сделав 
это, четверо всадников двинулись в северном направлении, а потом свернули на 
восток.

Вождь ехал впереди и был проводником, ибо хорошо знал место расположения лагеря 
трампов. Всю вторую половину дня они ехали по холмистой прерии, не встречая 
никаких следов и никаких людей. Когда солнце склонилось к закату, вдали 
показалась темная полоска леса.

— Мы пришли с другой стороны, а внутри есть огромная опушка, края которой 
образуют угол, врезающийся в лес — его называют Угол Убийства. Там находятся 
могилы наших воинов, — пояснил осэдж.

— Сколько нужно идти через лес, прежде чем достичь этого Угла Убийства?

— Когда мы войдем в лес, нам придется идти, как говорят у вас, четверть часа, 
чтобы достичь лагеря трампов, — пояснил краснокожий.

Тут Горбатый Билл неожиданно остановил коня, соскочил на землю и, не говоря ни 
слова, сел в траву. Дядя Шомпол и индеец последовали его примеру, как само 
собой разумеющееся. Англичанин также спустился и с недоумением осведомился:

— Мне казалось, что у нас нет времени?! Разве мы сможем освободить осэджей, 
если будем сидеть здесь, сложа руки?

— Вопрос неверный, сэр, — ответил горбун. — Спросите лучше, как мы сможем 
освободить осэджей, если нас пристрелят?

— Пристрелят? Но почему?

— Вы думаете, трампы спокойно сидят у костра?

— Едва ли!

— Совершенно точно, нет! Они должны ест