бъятия Морфея, — поправил его Джемми.

— Да замолкни ты! Для меня не существует никаких «М» перед моим Орфеем! Я знаю 
это очень хорошо, ибо в деревне Клотше, что под Морицбургом, существовало 
общество певцов под названием «Орфей в этом мире»; эти ребята пели так сладко, 
что слушатели впадали в приятную дремоту. Оттуда, стало быть, из Клотше, и 
пошло выражение «попасть в объятия Орфея». Не ссорься со мной, а лучше молча 
ешь песика прерий. Тебе лучше им заняться, нежели спорить с таким опытным 
человеком, как я! Ты же знаешь, что я хороший парень, но, если кто навяжет мне 
за едой Морфея, испортит мне аппетит и настроение!

Олд Шеттерхэнд кивнул Джемми, дав понять, чтобы тот помолчал и чтобы все 
спокойно поели, но он не знал, что их спокойствию угрожало нечто другое, 
гораздо более серьезное и отличное от словес маленького, обидчивого Хромого 
Френка. Четверо сидевших у огня не чувствовали опасности, но в этом была их 
ошибка, поскольку опасность приближалась к ним в виде двух групп всадников, 
направлявшихся к лесу.

Первая была маленькой и состояла из двух человек, которые скакали с севера. 
Натолкнувшись на следы Олд Шеттерхэнда и его спутников, они соскочили с лошадей,
 чтобы осмотреть тропу. То, как они это сделали, наталкивало на мысль, что они 
далеко не новички в подобных делах. Они были хорошо вооружены, но их одежда 
свидетельствовала о том, что недавно они побывали в какой-то переделке. А что 
касалось их лошадей, то они были упитанны и бодры, но не имели ни седел, ни 
узд; на них были надеты лишь ременные поводья. Так обычно выгладят пасущиеся 
индейские мустанги, отдыхающие неподалеку от лагеря краснокожих.

— Что скажешь об этих следах, Нокс? — спросил один из всадников другого. — 
Перед нами индейцы?

— Нет, — без колебаний отозвался его спутник. — Лошади подкованы. Всадники 
ехали радом, а не друг за другом, как краснокожие.

— Сколько их было?

— Только четверо. Нам нечего опасаться, Хилтон.

— Лишь бы не солдаты!

— Хо! Даже если и так?! В форту нам, конечно, нечего показываться, слишком уж 
много там пытливых глаз да вопросов от этих настырных военных. Но четверо 
кавалеристов вряд ли стали бы нас допытывать. С чего это им взбредет в голову, 
что мы из тех, кто напал на индейцев юта?!

— Да, я тоже думаю, но дьявол частенько навязывает свою игру, и ничего нельзя 
предвидеть. Наше положение довольно скверно. С одной стороны нас преследуют 
индейцы, а с другой — можно нарваться на солдат. Носимся туда-сюда по 
территории юта! Было глупо польститься на золотые горы, обещанные этим рыжим 
Полковником и его трампами!

— Глупо? Не думаю. Мы сможем быстро стать богатыми, а это прекрасно! Я в этом 
не сомневаюсь. Скоро Полковник снова придет с другой группой и у нас не будет 
больше забот. Нужно только выбраться отсюда. Я вижу единственный выход.

— Какой же?

— Нужно присоединиться к белым. Вместе с ними мы сойдем за охотников, и никому 
в голову не придет связывать нас с теми, кто вынудил красномазых вырыть топор 
войны.

— И ты полагаешь, что эти четверо — те, кто нам нужен?

— Да, я так думаю. Они отправились в лес, давай и мы последуем за ними.

Они погнали коней в сторону ельника, к Олд Шеттерхэнду и его друзьям. Пока они 
ехали, вспоминали о происшедшем и говорили о своих намерениях. Из их разговоров 
можно было заключить, что они были союзниками рыжего Полковника. Тот, видимо, 
пытался пополнить свой отрад, состоявший из двух десятков трампов, уцелевших 
по