енее капитан насупился и 
недовольно буркнул:

— Не пытайтесь спрашивать об этом еще раз, иначе полетите за борт!

— Ого! Вы думаете, что Тетку Дролла так просто посадить в эту лужу? Тут вы 
глубоко ошибаетесь. Попробуйте-ка!

— Ну, — поубавил прыть капитан, — с дамами надо быть учтивым, а раз вы «тетка», 
то принадлежите к прекрасному полу, и я не буду ставить вопрос так остро. 
Впрочем, вы можете с оплатой пока не спешить, а когда надумаете, обратитесь к 
офицеру!

— Нет! Кредитом не пользуюсь и расплачусь сию же минуту, такой уж мой принцип, 
если потребно!

— Well, тогда идемте в кассу.

С этими словами они удалились, но те, кто присутствовал при беседе, 
заинтересовались новоявленным щеголем. Вернувшись раньше Дролла, капитан 
взволнованно произнес:

— Господа, вы только посмотрите! Вот это самородки! Он полез рукой в рукав, а 
когда снова вытащил ладонь из дырки, она была полна золотых зерен величиной с 
горох, орех или даже еще крупнее! Этот человек, должно быть, открыл бонансу [13 
- Бонанса (устар. бонанца) — так горняки называют богатый участок рудной жилы, 
рудный «карман». В США это слово (где оно произносится «бонанзе») приобрело 
специфическое обиходное значение: «выгодное предприятие», «золотое дно».] и 
выпотрошил ее. Держу пари, он намного богаче, чем хочет казаться!

Тем временем Дролл расплатился в кассе и на выходе осмотрелся; он тотчас 
заметил людей Полковника. Дролл был не из тех, кому безразличны их попутчики, а 
потому неторопливо направился на бак, чтобы посмотреть на компанию поближе.

Его взгляд сразу упал на Бринкли, и когда они поравнялись, Дролл спросил 
первым:

— Прошу прощения, сэр, мы с вами не встречались раньше?

— Первый раз вас вижу! — прозвучало в ответ.

— О, я просто уверен, что мы уже виделись. Может быть, вы бывали в верховьях 
Миссури?

— Нет.

— А в форте Салли тоже нет?

— Я даже не знаю, где это.

— Хм! Позвольте узнать ваше имя?

— Это еще зачем?

— Потому что вы мне нравитесь, сэр, а когда я испытываю симпатию к тому, с кем 
встречаюсь, не могу найти себе места, пока не узнаю, как его зовут.

— Вы мне тоже сразу понравились, — ответил Полковник, — но я посчитал бы 
невежливым спрашивать ваше имя.

— Почему? Я не считаю это невежливым и ответил бы на ваш вопрос. У меня нет 
повода скрывать свое имя. Лишь тот, у кого помыслы нечисты, скрывается от 
Других.

— Пожалуй, это уже оскорбление, сэр!

— Ничего подобного! Я никогда не оскорбляю чудаков. Адиос, сэр, прячьте 
подальше ваше имя, я не хочу его слышать!

Дролл повернулся и зашагал прочь.

— Он надо мной издевается, — прошипел Полковник. — И я должен это сносить!

— Почему ты стерпел? — засмеялся кто-то за его спиной. — Я бы с удовольствием 
об этот мешок почесал кулаки!

— Последствия могут быть плачевными.

— Ха! Чего бояться эту жабу!

— Но человека, который позволил черной пантере приблизиться к себе на длину 
руки, а потом хладнокровно пристрелил, словно куропатку, нельзя недооценивать! 
Впрочем, речь идет здесь не только о нем одном, не забывай, что многие тут 
настроены против нас, — Полковник погладил свою пораненную ладонь, — и пока нам 
не стоит привлекать внимание.

На обратном пути Тетк