ыли заткнуты 
два револьвера и индейский нож для скальпирования; на шнуре также висели 
несколько сумок с различными мелочами, без которых не может обойтись ни один 
вестмен. На плечи всадника был накинут резиновый плащ с пелериной. Этот элемент 
его гардероба уже никогда не мог быть использован по назначению, ибо после 
первого же дождя полностью сел и съежился, напоминая теперь гусарскую бурку. 
Поперек бесконечно длинных ног всадник держал ружье, из которого настоящий 
охотник никогда бы не промахнулся, стреляя по цели. Сколько ему было лет — не 
смог бы определить даже тот, кто сумел бы догадаться о возрасте его мула. Самое 
большее, что можно предположить — то, что оба, и хозяин и животное, повидали на 
своем веку немало и пережили вместе множество различных передряг.

Четвертый всадник восседал на очень высоком и крепком жеребце. Своей фигурой 
этот муж напоминал широкий бочонок. При этом он был так мал, что его ноги не 
доставали даже брюха животного. Несмотря на палящее солнце, толстяк носил 
вылинявшую шубу, всей шерсти с которой хватило бы разве что на шкурку полевой 
мыши. Голову толстяка прикрывала гигантских размеров шляпа-панама, а из-под 
шубы выглядывали большие сапоги с отвернутыми голенищами. Рукава шубы скрывали 
кисти всадника, и единственное, что было видно — его толстое, красное, радушное 
и вместе с тем плутоватое лицо. Большая шуба не позволяла видеть какое-либо 
оружие, кроме длинноствольного ружья, которое болталось за его спиной.

Этими двумя были Дэвид Кронерс и Якоб Пфефферкорн, всюду известные как Длинный 
Дэви и Толстяк Джемми [38 - Первый раз появляются в книге Мая «Сын Охотника на 
медведей», далее в — «Духе Льяно-Эстакадо».]. Они были неразлучны подобно 
сиамским близнецам и всегда и везде появлялись вместе. Джемми был немцем, Дэви 
— янки, но после многих лет совместных скитаний последний набрался достаточно 
немецких выражений и теперь хорошо понимал чужую речь. Так же неразлучны были и 
их лошади. Они всегда находились рядом, вместе щипали траву, а когда вынуждены 
были терпеть общество других своих собратьев, отходили в сторонку, жались бок о 
бок, пофыркивали и ласкались друг к другу.

Едва перевалило за полдень, четверо всадников покрыли уже значительное 
расстояние, и не только по мягкой траве, ибо толстый слой дорожной пыли лежал 
на одежде людей и телах животных. Все же никто не показывал своей усталости — 
ни люди, ни кони. Если даже они и были утомлены, об этом можно судить лишь по 
молчанию, с которым ехали всадники. Первым долгую тишину нарушил Хромой Френк, 
трусивший рядом с Олд Шеттерхэндом и обратившийся к нему на своем излюбленном 
диалекте :[39 - Френк разговаривает на саксонском диалекте немецкого языка, 
особенности которого в русском языке передать невозможно.]

— Стало быть, заночуем сегодня у Элк-Форк? Сколько еще до нее?

— Будем там под вечер, — ответил охотник.

— Только под вечер? Увы! Кто это вытерпит! Мы в седле с раннего утра! Может, 
остановимся и дадим передохнуть хотя бы лошадям? Как вы думаете?

— Конечно, остановимся, но только когда проедем прерию. Дальше пойдет широкий 
лес, там найдем воду.

— Прекрасно! Будет возможность напоить коней и накормить их травой. Но что мы 
там найдем? Вчера мы съели последний кусок бизоньей вырезки, а сегодня утром 
глодали кости. С того момента нам на мушку не попался даже воробей, не то что 
там дичь, а мне просто необходимо что-нибудь съесть, иначе я умру с голоду!

— Не волнуйтесь, дружище! Я уж забочусь о жарком.

— Да? Но о каком? Этот старый луг так пуст, как и мое брюхо, даже жуков — и тех 
не видно! Где же тут досточтимый голодный вестмен достанет жаркое?

— Я уже его вижу. Ведите моего коня за поводья и отправляйтесь дальше вместе с 
остальными, но не слишком торопитесь.

— Что? — удивился Френк, недоверчиво качая головой. — Вы уже видите жаркое? Но 
я вовсе не ощущаю ничего подобного.

Тем не менее, взяв поводья коня Олд Шеттерхэнда, Френк поехал дальше за Дэви и 
Джемми. Охотник же, спрыгнув на землю, направился в сторону торчащих среди 
травы маленьких холмиков. Здесь была колония луговых собачек — именно так 
называются американские сурки, издающие звуки, напоминающие собачье тявканье. 
Эти существа безвредны и очень занимательны и, что очень интересно, живут по 
соседству с гремучими змеями и совами. Когда кто-нибудь приближается к ним, они 
встают на задние лапки, чтобы лучше рассмотреть, а как только заметят 
что-нибудь подозрительное, молниеносно ныряют в свои норы, и никому уже их не 
выкурить оттуда. Охотник, который может найти какую-нибудь другую живность, 
пренебрегает мясом этих зверьков, и вовсе не потому, что оно несъедобно, а 
просто по предубеждению. Если же зверолов решится поймать такую «собачку», то 
он и не подумает приближаться к норе, ибо эти создания очень внимательны и 
таким простым способом поймать их не удастся. Достигнуть своей цели охотник 
сможет лишь благодаря ужимкам и нелепым движениям, поскольку должен возбудить 
любопытство зверька. Луговые собачки очень любопытны, потому он