это было невозможно, так как тело лежало наполовину внутри клетки, наполовину 
снаружи, тогда Бойлер попытался схватить мертвого за ноги и вытащить его.

— Ради Бога, только не это! — крикнул ему Олд Файерхэнд. — Пантера выйдет 
следом. Задвиньте тело внутрь, а потом закрывайте клетку — несчастному теперь 
ничем не поможешь!

Хищник лежал перед бездыханным телом и горящими глазами смотрел на хозяина. 
Казалось, он разгадал намерения замешкавшегося Бойлера, ибо с ревом рванулся 
вперед. Морда хищника оказалась в нескольких дюймах от выхода.

— Назад! — раздался крик Олд Файерхэнда. — Том, карабин! Карабин! Мой револьвер 
здесь бесполезен!

С момента, когда укротитель вошел в клетку, едва прошло десять секунд, и никто 
не успел спрятаться. Вся палуба была полна мечущимися и кричащими от страха 
людьми. Те, кто не успел забиться в каюты и трюмы, бросались за ящики и бочки, 
но потом снова метались по палубе, ища спасения.

Капитан помчался на мостик, скача через три-четыре ступеньки, за ним — Олд 
Файерхэнд, хозяин же зверинца скрылся за задней стенкой клетки.

Черный Том никак не мог воспользоваться ружьем, ибо мешал привязанный к нему 
топор, а возиться с веревкой времени не было. Оказавшись на палубе вместе с 
двумя индейцами, продолжавшими спокойно стоять, Том в горячке рванулся к 
Большому Медведю, чтобы схватить ружье старика.

— Я сам стрелять, — сказал индеец, пытаясь отнять оружие обратно.

— Пусти! У меня получится лучше! — взревел бородач.

В тот миг, когда он повернулся к клетке, пантера уже стояла на палубе. Черный 
Том вскинул ружье и быстро спустил курок. Грохнул выстрел, но пуля прошла мимо. 
Тут же Том метнулся к юноше, выхватил и из его рук ружье, снова выстрелил и 
снова промазал.

— Плохо стрелять, ружье не знать, — произнес старый индеец так спокойно, словно 
сидел за трапезой в своем вигваме.

Немец не обратил внимания на его слова. Он отбросил разряженное оружие и 
поспешил к месту, где валялись ружья людей Полковника, ибо эти джентльмены не 
имели ни малейшего желания связываться с разъяренным хищником и, скрывшись, 
даже не потрудились захватить с собой лежавшие на палубе карабины.

Вдруг под капитанским мостиком раздался ужасный крик — какая-то дама тоже 
пыталась подняться наверх. Пантера тотчас изогнулась и в мощном прыжке 
бросилась к ней. Женщина находилась внизу, когда Олд Файерхэнд стоял на пятой 
или шестой ступеньке. Мгновенно оценив ситуацию, вестмен перемахнул через 
перила и, подхватив почти бесчувственную даму сильными руками, поднял ее над 
собой, а поспешивший на помощь капитан тотчас помог ему. На это ушло не более 
двух секунд, но пантера уже находилась у мостика. Поставив передние лапы на 
ступеньки, хищник был готов рвануться наверх за Олд Файерхэндом. Тот изо всех 
сил пнул пантеру по носу ногой и успел три раза выстрелить ей в голову из 
своего револьвера.

Вестмен прекрасно понимал, что пинком и револьверными пулями величиной с 
горошину остановить разбушевавшегося дьявола в животном обличье невозможно, но 
даже секундная заминка позволяла выиграть время, чтобы капитан с женщиной мог 
забраться повыше. Олд Файерхэнд был убежден, что хищник тотчас бросится на него,
 но этого не произошло. Пантера на миг застыла и медленно, словно раздумывая, 
повернула голову в другую сторону, будто там ее ожидало что-то более интересное.
 Неужели пуля, хотя и выпущенная в упор и вряд ли даже на миллиметр пробившая 
крепкий череп животного, могла оглушить его? А может, пинок по чувствительному 
носу оказался слишком болезненным? Так или иначе, но зверь теперь смотрел в 
сторону бака.

И это оказалось гораздо хуже. На баке стояла окаменевшая от ужаса девочка лет 
тринадцати, вытянув вперед ручки. Похоже, что это была дочка той самой дамы, 
которую только что подняли наверх. Ребенок, увидев свою мать в смертельной 
опасности, не мог ступить и шагу. Светлое, сверкающее на солнце платье девочки 
внезапно привлекло внимание хищника. Убрав лапы с лестницы, пантера 
развернулась и бросилась длинными прыжками к онемевшему от страха ребенку

— Мое дитя, мое дитя! — истошно закричала мать.

Все, кто видел эту страшную сцену, кричали и причитали, но никто и пальцем не 
пошевельнул, чтобы хотя бы попытаться спасти ребенка. Впрочем, на это времени 
уже не было.

Не было? Никто не попытался? Да нет же, было, и попытался! Но тот, от кого, 
пожалуй, меньше всего ждали подобного поступка — юный индеец.

Он и отец стояли на удалении приблизительно десяти шагов от девочки. Глаза 
парня, заметившие грозившую ей опасность, тотчас вспыхнули огнем