дав ни звука.
 Пуля ударила точно в сердце.

Вождь поспешно перезарядил ружье, а напуганные коровы и один теленок бросились 
в разные стороны. Другой малыш, очевидно не чуя опасности, продолжал стоять на 
месте, с любопытством уставившись на уже мертвого вожака. Одна из коров, 
гонимая материнским инстинктом, бросилась к теленку. Она успела подтолкнуть его 
носом, чтобы он бежал за остальными, и в тот же момент прогремел второй выстрел.
 Через секунду корова лежала на земле — вождь снова не промахнулся, попав прямо 
в сердце.

Оба воодушевленных команча вскочили — прятаться им теперь было не за чем. Издав 
победный клич, они кинулись к бизонам. Бедняга-теленочек продолжал кружиться 
вокруг лежавших туш, пока Токви Кава не прикончил его двумя ударами приклада.

— Уфф! — первым воскликнул он. — Мой красный брат видит, что рука вождя не 
дрожит. Обе пули попали в сердце, и у нас есть мясо для всех.

— Мясо коровы хорошее…— признал Кита Хомаша.

— Мясо быка тоже можно есть, раз нет ничего другого.

— Свежевать туши будем прямо тут?

— Нет, это слишком долго. Надо позвать воинов. Я пойду, а мой брат пусть 
останется здесь.

Токви Кава, бросив жадный взгляд на туши бизонов, из которых только один бык 
мог весить не менее двух тысяч фунтов[33 - Фунт — единица массы во многих 
странах, имеющая различную размерность (от 317,62 до 560 г). В Германии с 1858 
года 1 фунт приравнивался к 500 г.], быстро удалился. Бизонье мясо для 
краснокожего всегда было большим лакомством.

Обратный путь шел над ручьем. Вождь спешил, не соблюдая особой осторожности. 
Стоянка команчей находилась на самом краю долины, примерно в двух английских 
милях от того места, где подстрелили бизонов, поэтому прошло немало времени, 
пока Токви Кава добрался до своих.

Он издалека заметил безоружных людей, тех самых вояк, которых с позором изгнали 
из окрестностей Пихтового Лагеря. Сейчас они лежали на траве и имели не менее 
жалкий вид, чем у него самого. Поймав несколько хмурых, но ждущих взглядов, 
вождь увидел тех, кто покинул лагерь еще до него, чтобы расставить силки на 
мелкое зверье. На их лицах все было написано — никакой добычи! Черный Мустанг 
не стал ни о чем расспрашивать, зато другие команчи, вопреки своей легендарной 
сдержанности, сразу забросали его вопросами:

— Токви Кава убил зверя? Он принес нам мясо?

— Да, — ответил вождь. — С голодом покончено.

Долина наполнилась криками радости. Команчей охватило такое возбуждение, что 
они даже не заметили всадника, приближающегося с противоположной стороны и 
ведущего в поводу двух вьючных лошадей. Это был Ик Сенанда, внук вождя, 
посланный в стойбище команчей за оружием, провиантом и всем необходимым.

Отправить в селение своего внука было единственным выходом для Токви Кавы, 
желавшего скрыть перед соплеменниками свой позор. Он хотел хоть как-то оттянуть 
время, успеть отомстить своим врагам, оправдаться перед племенем и, таким 
образом, удержаться у власти. Вождь не мог показаться на глаза в том виде, в 
котором его отпустили Виннету и Олд Шеттерхэнд, но если бы он добыл их коней и 
оружие, схватил бы их самих и других белых, это укрепило бы его пошатнувшийся 
авторитет. А если бы он потом совершил победоносный набег на врагов, белых или 
соседних апачей, то о позоре под Пихтовым Лагерем никто бы и не вспомнил. 
Сейчас все зависело от успеха миссии его внука, и можно себе представить, с 
каким нетерпением ожидал его возв