нцов все же удалось 
осторожно вывести лошадей, которые вскоре гарцевали по платформе.

В этот момент к инженеру подошел один из остававшихся на станции строителей. Он 
был взволнован и сообщил, что одну лошадь украли. Через пару минут выяснилось, 
что на ней сбежал метис.

— Виновные ответят! — гневно воскликнул инженер. — Мы оставляли у колодца 
часового! Где этот бездельник? Что-то не вижу его… А вы готовьтесь к погоне! 
Сейчас…

— Спокойно, сэр, спокойно, — прервал его Олд Шеттерхэнд. — Спешка уже ничего не 
изменит. Если не ошибаюсь, то этот парень уже далеко и погоня за ним — дело 
пустое.

Он уже в окрестностях Пихтового Лагеря. Это он на рассвете выглядывал со скал, 
и именно в него стрелял Виннету. Вождь апачей кивнул.

— Ничего страшного. Этот мерзавец еще попадется нам на мушку. Он уже знает, что 
команчей отпустили, и присоединится к ним. Мы все равно собирались освободить 
его. Правда, он получил свободу непоротым, значит, возможность потолковать с 
ним еще представится. Пусть пока встретится со своим дедом.

— А у меня сердце екает, — подал голос Фрэнк, — что мы так и не смогли его 
намочить, а потом высушить.

— Побереги свое нежное сердце, дружище Фрэнк! Сейчас нам надо узнать, как он 
сумел выбраться, да еще и стянуть лошадь. Надеюсь, кое-что вы мне расскажете.

Рабочий, на которого указал Шеттерхэнд, тут же весь съежился под суровым 
взглядом охотника и забормотал:

— Это не моя вина, сэр, не моя! Поверьте мне! За колодцем присматривал Клифтон, 
это он дал китайцам облапошить себя.

— Китайцам? Они были здесь?

— Да, мистер Шеттерхэнд, двое китайцев.

— Похоже, это те самые воры, что позарились на наши ружья. У них были косы?

— Не видел, сэр, но то, что у них денег куры не клюют, я не мог не заметить! 
Уйма монет достоинством в доллар, четверть и полдоллара! Они появились у нас в 
баре и заказывали все, что хотели… точнее, все, что там было.

— И вы, наверное, были так «осмотрительны», что сели и выпили с ними, не так 
ли?

— Я — нет, а вот Клифтон… Вообще-то он знавал их и раньше, потому что работал в 
Пихтовом Лагере, прежде чем мистер Сван переманил его сюда…

— Выкладывайте скорее, как было на самом деле.

— Так вот, вечером мы закончили работу, а тут вдруг заявились эти китайцы, черт 
бы их побрал! Клифтон сидел на страже у колодца, а конец веревки, которой был 
связан метис, он привязал к ближайшему дереву. Желтые увидели его, узнали и 
подошли поздороваться. Наши тоже потянулись к ним, желая узнать, что надо 
желтым здесь, в Рокки-Граунд. Тут они и выложили нам, что платить им стали мало,
 а обращаются плохо, вот, мол, они и бросили работу, а теперь ищут новую.

— А вы поверили? — спросил Шеттерхэнд. — Ведь они были не простыми рабочими, а 
фестхэндами и уж меньше кого-либо могли быть недовольными. Это не показалось 
вам подозрительным ?

— Дьявол их тут разберет. Мы — простые рабочие, вот и развесили уши. Клифтон им 
сказал, что, может, у нас найдется чем им заняться, но они не собирались здесь 
оставаться, а намеревались первым же грузовым поездом уехать на Восток. Они 
зашли к нам в бар и договорились с хозяином о двух койках на ночь. Деньги, как 
я говорил, у них водились, вот они и стали всех угощать. Ну… мы тоже немного 
выпили. Слово за слово — вот мы и рассказали, что вы были тут, а потом снова 
вернулись в Пихтовый Лагерь, чтобы защищать его от команчей. Слушали они 
довольно внимательно, но, сэр, на их физиономиях было написано, что они и знать 
не хотят ни о вас, ни о Виннету…

— Очень похоже. Они обокрали нас и были за это наказаны, после чего удрали из 
лагеря. Наверное, они решили освободить метиса, чтобы отомстить нам.

— Может, они и хотели отомстить вам, а не нам, но получилось совсем наоборот… В 
общем, принесли они водку и Клифтону, да, полную бутылку, а потом еще одну. 
Клифтон продолжал стоять на часах, а они, когда в последний раз ходили к нему, 
долго не возвращались. Короче, когда они вернулись, сели не на прежние свои 
места, а к окну, да так, чтобы мы не видели, что творится на улице. Они еще, 
дьяволы, и двери попросили закрыть, якобы для того, чтобы больше никто в бар не 
приходил, а то и так народу много. Хозяину они пообещали хорошо заплатить. Вот 
сидим мы — посмеиваемся под их байки и вдруг слышим: лошади ржут, да еще и 
копытами стучат. Мы выскочили на улицу и увидели картину: два черных рысака 
отвязаны, а буланая кобыла пропала. Сама-то она сорваться никак не могла, стало 
быть, увели ее! Но кто? Все,