за Юваруву.

— А мой брат думает, что мы оставим таких коней здесь? Если бы не мой мустанг, 
эти два жеребца прослыли бы лучшими животными между одной Великой Водой и 
другой! Заберем их с собой — они так же бесценны, как и ружья, которые мы 
отобрали у желтолицых псов.

Бесшумно подкравшись к складу, ворота которого оказались запертыми не на замок, 
а на засов, команчи внимательно прислушались. Кроме редкого и негромкого 
постукивания подков, которое обычно слышится, когда лошади переступают с ноги 
на ногу, никаких звуков не было. Кругом царил покой, да и внутри стоял мрак. 
Охранника, похоже, не было, иначе в помещении горел бы свет. Вождь, бесшумно 
подойдя к воротам, вынул засов, а сам при этом стал так, чтобы изнутри его 
никто не заметил. Двери раскрылись сами. Команч произнес несколько фраз 
по-английски — на тот случай, если внутри все же оказался бы сторож. Ответа не 
последовало. Четверо индейцев тихо проскользнули внутрь.

Лошади обоих Тимпе располагались в самом центре помещения, заваленного 
какими-то тюками, а оба жеребца кровных братьев стояли ближе ко входу. Вождь 
сразу опознал их, несмотря на темноту.

— Вот они! — торжествующе воскликнул он. — Будьте осторожны! Мы не сможем на 
них сесть, потому что они нас не знают. Нужно их вывести, да так, чтобы они не 
поняли, что мы чужие!

Жеребцов тихонько отвязали и осторожно вывели наружу. Лошади не упрямились, но 
чувствовалось, что идут они очень недоверчиво. Двери снова были закрыты на 
засов, после чего индейцы с ценной добычей двинулись прочь от лагеря. Глубокое, 
вязкое болото, образовавшееся после дождя, поглощало звуки шагов людей и 
животных.

Токви Кава торжествовал — ему удалось навредить знаменитым вестменам, которых 
он смертельно ненавидел. Вождь команчей был уверен, что все проделал 
безошибочно и не оставил никаких следов. Но сегодня он не учел ни быстроты 
мыслей обворованных им людей, ни великолепной выучки жеребцов, которые не 
повиновались чужим без позволения хозяев.

Однако самая большая его ошибка — сообщить китайцам свое имя. Уверенность 
команча исходила только из того, что те насмерть перепуганы и ничего не 
расскажут. Но он совсем упустил из виду, что отныне имеет дело с Виннету и его 
бледнолицым братом Шеттерхэндом.



Глава 2. ЧЕРНЫЙ МУСТАНГ


Слышал ли ты, дорогой читатель, что-нибудь о Белом Мустанге? Написано о нем 
много, а рассказано и того больше. Немало белых и краснокожих охотников 
утверждали, что видели его — да так оно и было, — но вместе с тем и не видели. 
Ведь Белый Мустанг — это легенда, выдумка, плод фантазии и воображения, хотя в 
основе рассказов о нем лежит правда, которую отличить от вымысла теперь почти 
невозможно.

Во времена, когда огромные стада бизонов и диких лошадей паслись на просторах 
прерий и тянулись весной — на север, а осенью — на юг, бывало, что очень 
опытному и терпеливому охотнику выпадало счастье увидеть Белого Мустанга. Но 
повезти так могло лишь крайне осторожному и удачливому — только ему удалось бы 
подкрасться и приблизиться к коню. Белый Мустанг — самый опытный и самый умный 
из всех жеребцов-вожаков, водивших табуны диких лошадей. Его глаза могли видеть 
сквозь непроглядные густые заросли, ухо за тысячу шагов слышало даже тихо 
крадущегося волка, а темно-красные ноздри чуяли запах человека с еще большего 
расстояния. Редко кому из охотников удавалось поймать на лассо какого-нибудь 
коня из стада, охраняемого Белым Мустангом. Никто никогда не видел, чтобы 
последний беззаботно пощипывал траву. У него просто не было на то времени. 
Беспрерывно сторожил он свой мирно пасущийся табун,