Ты был прав, старый Сэм. Что нам теперь делать?

— Проще некуда — мы их свяжем. Ремней и веревок в доме, пожалуй, хватит.

Да, веревок имелось достаточно, и вскоре трое по рукам и ногам связали не 
только искателей, но и хозяина со старой негритянкой, которая тоже не могла 
стоять на ногах. Сэм оставил двух друзей охранять пленников, а сам направился к 
лагерю немецких переселенцев. Когда он приблизился, услышал вдруг бодрый 
молодой голос, вопрошающий по-английски:

— Эй! Кто там? Стреляю!

— Сэм Хокенс, — спокойно ответил вестмен.

— Уже?! Ну, великолепно! Подойдите ближе, сэр. Вы так быстро возвращаетесь… 
надеюсь, с хорошей вестью?

— Может и с дурной. Что же мне теперь — летать, что ли?

— Где ваши спутники? Без них вам точно не взлететь! Ну да ладно… Раз они 
остались в поселке — так тому и быть.

Забирайтесь сюда, внутрь, сэр, перелезайте прямо через оглобли.

— Для этого я слишком мал. Лучше уж проползу под фургоном.

От Сэма не ускользнуло то обстоятельство, что фуры стояли четырехугольником, а 
волов завели внутрь. Стало быть, поселенцы вняли его совету, хотя и поздно. Тот,
 что стоял на часах и окликнул его, протянул руку в знак приветствия. Это был 
Ши-Со — сын индейского вождя, великолепно говоривший по-английски. Теперь уже 
спрашивал Сэм:

— Надеюсь, вы и по-немецки сумеете, друг мой. Вы ведь шесть лет провели в 
Германии!

— Почему бы и нет.

— Тогда разбудите ваших сонь — по-нашему пощебечем! Они-то уж знают толк в этом 
упражнении… Тихо! Кто это там?

Оба прислушались. Со стороны поселка доносился легкий топот копыт.

— Всадник. Кажется, один, — прошептал Ши-Со. — Кто это может быть?

— Это не всадник. Такой удар копытом я знаю слишком хорошо. Это моя старая 
добрая Мэри! Соскучилась, поди… Вы ее знаете?

— Знаю. Только, пожалуйста, не говорите мне «вы»! Я — индсмен, хочу им остаться 
и не собираюсь нарушать обычаи моего племени.

— Конечно, мой мальчик. Раз гордыня тебя там не сгубила, то и старый Сэм верен 
тебе. Тебе еще многое надо мне рассказать, но сейчас не время. Обсудим все 
позже.

Мулица тем временем приблизилась к оглоблям фуры, у которой все еще стоял 
Хокенс, и уткнулась мордой ему в плечо. Начали подтягиваться сонные поселенцы, 
разбуженные громкими голосами. Огонь не горел, поэтому Сэма они поначалу не 
увидели. Когда же его заметили, Шмидт принял малыша совершенно иначе, нежели в 
первый раз, а старик тотчас дал указание зажечь костер. Когда огонь осветил 
место, Хокенс потребовал назвать имена присутствующих. Ши-Со представил ему 
людей. Фамилии трех самых молодых, но уже женатых поселенцев звучали как Штраух,
 Эберсбах и Ульман, а друга Ши-Со звали Адольф Вольф. Дальше Сэм слушать не 
стал, решив, что познакомится со всеми позже. Сейчас самое главное — дело.

Подошли женщины с детьми, да и скаут не остался в стороне. К моменту, когда Сэм 
с неповторимым, лишь ему присущим юморком стал рассказывать о происшедшем, 
собрались все.

Никто, кроме светловолосого индейца, не знал Сэма раньше, однако все, похоже, 
оценили его смекалку в деле с искателями и почувствовали, что этот маленький 
человечек — не просто бродяга прерий. Нечто подобное ощутил даже старый Шмидт, 
который в знак примирения протянул руку старику, когда тот закончил рассказ.

— Признаю, — сказал он, — что должен просить у вас прощения, я вас недооценил… 
Надеюсь, вы не злопамятны?

— Остерегайтесь! — засмеялся Хокенс. — Я слишком много перенес в этой жизни, 
чтобы еще и с вами повторять ошибки. Забудем это, если не ошибаюсь.

— Значит, вы утверждаете, что эти двенадцать мерзавцев и есть искатели?

— Да.

— И что вас вместе с