|
плелись следом, однако никак не могли отделаться от
ужаса перед этим человеком, который только что, ради сиюминутной выгоды, отнял
жизнь у двоих ничего ему не сделавших индейцев. Проходя южный вход в котловину,
они не заметили, как в зарослях позади них сверкнули два глаза. Когда белые
исчезли в узкой горловине прохода, из кустов выросла фигура краснокожего. С
ненавистью посмотрев вслед бледнолицым, индеец снова исчез в зарослях. Похоже,
этого воина навахо оставили охранять вход, прежде чем сами проникли в
котловину…
Тем временем Нефтяной принц со своими спутниками беззаботно приближался к вождю,
поджидавшему его возле скалы. Издали Мокаши не мог различить лица Гринли, но
когда тот приблизился, на раскрашенном военным узором лбу вождя резко
обозначилась складка.
— Куда направляются бледнолицые? — грозно спросил он.
Нефтяной принц ожидал более дружественный прием.
Слезая с коня, он разочарованно ответил:
— Наша тропа началась на Рио-Гила.
— Где же она закончится?
— У вод Челли.
— За вами пойдут другие бледнолицые?
— Нет, а если такое случится, это будут наши враги.
— Вам известно, что стрела мира сломана нами?
— Да.
— И вы осмелились приехать сюда?
— Вы воюете с навахо, — Гринли пристально посмотрел в глаза вождю, — а не
против белых!
— Бледнолицые хуже, чем собаки навахо. Когда здесь не было ни одного белого,
между краснокожими царил мир. Только бледнолицые виноваты в том, что томагавки
отбирают у нас жизнь. Их нельзя щадить!
— Хочешь сказать, что вы наши враги?
— Да, смертельные враги.
— И тем не менее моим пулям ты обязан жизнью! Надеюсь, вы же не станете
поджаривать нас на медленном огне?
По лицу вождя промелькнула презрительная усмешка, после чего он ответил:
— Ты говоришь об огне, как будто уже в нашей власти, а ведь нас только двое,
тогда как вы приехали втроем. Ты похож на лягушку, которая сама запрыгивает в
змеиную пасть после того, как поймает устремленный на нее взгляд.
Такое оскорбление ни в коей мере не было следствием теперешней вражды. Весьма
вероятно, что репутация Гринли среди нихора была совсем не такой, как он
расписывал своим спутникам. Нефтяной принц тотчас почувствовал, что те и сами
могут прийти к подобному выводу, и решил этому воспрепятствовать.
— Мокаши, храбрый вождь, разве ты меня не узнаешь? — спросил он.
— Глаз мой никогда не забывал лица, которое хоть однажды видел.
— Я никогда не делал зла воинам нихора!
— Уфф! Почему ты это говоришь? Если бы ты обидел моего воина хотя бы одним
движением пальца, тебя бы уже не было в живых.
— Почему ты так враждебно настроен против меня? Разве твоя жизнь так дешево
ценится, что ты не можешь хоть раз благосклонно отнестись к ее спасителю?
— Скажи мне прежде, когда ты увидел убитых тобой навахо и как долго ты наблюдал
за ними?
— Увидел я их минуты за две до выстрелов, которые произвел ради твоего спасения.
— Что плохого они тебе сделали?
— Ничего.
— И ты их убил!
— Я спасал тебя!
— Собака! — прогремел Мокаши, и глаза его засверкали. — Много охотников и
воинов обязаны мне жизнью, и я ни разу не напоминал им об этом, хотя с тех пор
сменилось немало солнц. Ты только что предстал передо мной, а уже много раз
назвал себя моим спасителем. Платы от меня тебе ждать нечего. Разве я просил
спасать меня?
Гринли был всерьез напуган, однако решился упрекнуть индейца:
— Нет, но… без моего вмешательства ты был бы уже мертв…
— Кто это сказал тебе? Смотри, здесь, у скалы, стоят наши кони, которые
предупредили бы нас о приближении чужака. Мы услышали их храп и схватились за
ножи, когда раздались твои выстрелы. Эти навахо тебе ничего не сделали.
|
|