сидеть один! — успокоила его негритянка. — Там гости прибывать. Сюда ехать.
 По дороге из Тубака.

— Кто они?

— Откуда мне знать?! Старые глаза не видеть. Всадники, много!

Услышав это, ирландец вскочил и поспешил за угол хижины. Оттуда он мог увидеть 
дорогу на Тубак. Через секунду он вернулся и крикнул старухе:

— Это искатели, искатели! Все двенадцать! Они знают толк в выпивке. Вот так 
удача! Шевелись, скорее наполним бутылки.

Оба исчезли в доме, а спустя несколько минут подъехали двенадцать всадников. 
Они осадили лошадей прямо перед хижиной и спрыгнули на землю, совершенно не 
заботясь о животных. Диковатые на вид, дерзкие парни были хорошо вооружены, как 
и принято на Дальнем Западе. Кое-кто носил мексиканское платье, другие походили 
на американцев, но всех их объединяло одно: никто не внушал ни малейшего 
доверия.

Они кричали и бранились, а один подошел к распахнутой двери, выхватил револьвер 
и выстрелил внутрь со словами:

— Эй, Пэдди! [2 - Пэдди — шуточное прозвище ирландцев] Дома ты или нет, старый 
отравитель? Тащи свою серную кислоту. У нас глотки пересохли!

Хозяин тотчас появился с двумя полными бутылками под мышками и стаканами в 
руках. Ловко расставив на двух столах стаканы, он наполнил их со словами:

— Я тут, джентльмены! Все — как всегда. Моя черная сразу вас заприметила. Вот, 
пейте и будьте благословенны в моем доме!

— Оставь благословение себе, старый пройдоха, разве что перед концом его 
услышать. Твое пойло — как смертельный удар.

— Не беспокойтесь, мистер Батлер, — если что, то после второй бутылки снова 
воскреснете. Целую неделю не виделись! Дело спорится?

— Спорится? — Батлер пренебрежительно махнул рукой и одним махом опорожнил 
стакан.

Остальные последовали его примеру.

— Дело дрянь! — заключил он, скривившись от спирта. — Ничего хорошего!

— Но почему? Вас же называют «искателями»… Да вы и сами себя так зовете. Неужто 
не доглядели? А я думал, сегодня провернем что-нибудь стоящее.

— Хотел за гроши скупить нашу добычу? Снова надуть нас? Нет, на этот раз ничего 
нет, действительно ничего. Что взять теперь с краснокожих? А белые? Те сами 
отбирают чужие кошельки. Тут еще этот «комитет бдительности», черт бы его 
побрал! Суют нос в наши дела, мерзавцы! Похоже, им завидно, что мы жнем там, 
где не сеяли, как, впрочем, и они. Теперь за каждым кустом мерещатся чужие 
двустволки. Но око за око! Мы вздернем всякого, кого только заподозрим в связях 
с линчевателями. Пэдди, может, ты видел где-нибудь поблизости этих мерзавцев?

— Хм, — пробормотал хозяин. — Я что, ясновидящий? Могу по носу определить, кто 
линчует, а кто, как вы, может резню устроить?

— Не позорься, Пэдди! Охотничью собаку легко отличить от бойцовой, тем более 
когда речь идет о людях. Поверь мне, я почую линчевателя за полсотни шагов. Ну 
ладно. Мы голодны. У тебя есть мясо? Яйца?

— Нет, сами знаете… Люди вашего сорта давно все прибрали к рукам. Никакой 
живности!

— А хлеб?

— Только маисовые лепешки, да и то их печь надо.

— Так пусть твоя старуха-негритянка займется ими. Свежее мясо — наша забота.

— Мясо? Но откуда?

— Прихватим тут одного бычка. Там, внизу, в долине Санта-Круз, сейчас застрял 
обоз с поселенцами.

— Эмигранты, что ли?

— Наверное. Четыре фургона, четверка волов при каждом. Они пересекут Колорадо и 
сегодня ночью сделают привал.

— Здесь? Хм! Надеюсь, не произойдет ничего так