ов стало ясно, что апач тоже что-то говорил. Вероятно, он располагался 
так, что звуковые волны не достигали моих ушей. Моя жена стояла на краю острова,
 а Молодой Орел — в центре. Поэтому я тоже переместился в центр, как раз к 
хижине. Преодолевая заросли, я подумал: могут ли кусты гасить звуковые волны? 
Но едва я достиг хижины, как услышал:

— Нет, я никогда не пробовала медвежатины! Тут я должна положиться полностью на 
вас. Неужели лапы действительно самый лакомый кусочек, деликатес?

Так же четко я услышал ответ:

— Несомненно! Вкуснее не бывает!

— И в самом деле их нужно выдержать, пока не заведутся черви?

— Почти так. Но червей удаляют.

— Отвратительно!

— Ну, совсем не обязательно доводить до появления червей…

Меня это позабавило, и я громко возразил:

— Ни в коем случае! Безусловно, нужно ждать до тех пор, пока не заведутся черви.
 А когда лапы поджарят, червей скормить малиновкам и соловьям!

Тотчас Душенька со смехом заметила:

— Это мой муж! Ах плут! Похоже, он крался тайком за нами. Где же он прячется?

— Вот он я!

— Где?

— Наверху, у Макша Паппермана.

— Говори серьезно!

— Ну хорошо. Пусть тогда Молодой Орел возьмется за левый карман своей куртки. 
Там я и сижу.

— Уфф! — воскликнул тот. — Я понял!

— Что? — удивилась она.

— Он не здесь! Его голос звучит то сверху, то снизу, то справа, то слева. Он 
все еще стоит там, где мы его оставили. Он смог послать нам свой голос!

— Неужели правда?


— Конечно!

— Так это и есть та неожиданность, о которой он говорил?

— Очень вероятно. Вы говорите, что он не успокоится, пока не разгадает загадку 
Уха и Утеса?! Теперь он может быть спокоен. Все ясно.

Я согласно откликнулся:

— Он прав. Теперь мне все ясно. Я стою здесь, у хижины, и слышу вас так же 
хорошо, как и вы меня. Потом расскажу почему. Я послал вас на тот остров для 
проверки моей версии, и она подтвердилась.

— Если все так, как ты говоришь, то это похоже на чудо! — воскликнула Душенька.

— Никакого чуда, только мудрое использование закона природы.

— Оттуда, где ты стоишь, мы ведь можем подслушать собрание индейцев!

— Конечно, от начала и до конца.

— Ты действительно слышишь меня четко?

— Да, будто ты рядом.

— Я тебя тоже!

— Прекрасно! Но все же проверим, где слышимость лучше, а где — хуже.

Испытание прошло успешно. Слова звучали четко, словно собеседники находились не 
в двух удаленных точках, а рядом.

Прибыв в лагерь, мы узнали, что Папперман наблюдал за нами все это время. Он 
слышал и выстрел и сразу смекнул, что мы добыли какую-то живность. Узнав, что 
это был медведь, вестмен снарядил двух мулов, готовых для перевозки туши.

Не стоило забывать о юта и сиу, поэтому мы с женой забрались в наш высокогорный 
наблюдательный пункт. Сверху так хорошо был виден эллипс Утеса, что мне, с 
помощью геометрии, не составило большого труда растолковать Душеньке, каким 
образом, находясь в одном фокусе, мы четко могли слышать все, что говорилось в 
другом.

Когда доставили медведя, Молодой Орел остался на часах, а мы спустились к 
палатке. Папперман подробно объяснил Душеньке, как связать медвежьи лапы и 
закопать их в землю, чтобы те быстро размякли, оставаясь не тронутыми личинками 
и червями. Окорок был тщательно освобожден от жира, обвалян в золе, а потом 
упакован таким образом, чтобы его можно было переносить. А передние лапы 
медведя старый вестмен подверг другой процедуре. Решено было съесть их в первую 
очередь, а потому пришлось отбивать их добрый час крепкой дубинкой, которую 
Папперман вырезал из толстого сука.

Между тем я собрал травы, которые вестмены употребляют в качестве приправы к 
медвежьему мясу, когда жарят его на вертеле над раскаленными камнями. Душенька 
справилась с обедом великолепно: кроме жаркого она приготовила хлеб с запасом 
на три-четыре дня и аппетитный ежевичный пирог.

Итак, первое из взятых в Тринидаде ружей сказало свое слово, и Душенька 
поспешила смазать его ствол растопленным медвежьим жиром. Медвеж