о мне, чтобы попросить разрешения вырастить в 
месте моей молитвы эти цветы покаяния и этот крест.

Его сокровенным желанием было привести ко мне Олд Шеттерхэнда. Его белый брат 
должен был увидеть здесь, что мысль о кресте и думы о Единственном Великом 
Маниту пустили корни в сердце его красного брата и дали плоды. Но я был против. 
Я ненавидел Олд Шеттерхэнда. Тогда Виннету, великий и несравненный, ушел и 
больше не возвращался. Но то, что жило в его сердце, вернулось. Оно пришло ко 
мне! Оно ежедневно гнало меня сюда, в это помещение. Оно учило меня размышлять. 
Оно принесло мне свет. Оно научило меня молиться не слабому, маленькому Маниту 
красных людей, а сильному и высокому Маниту Олд Шеттерхэнда, который один в 
состоянии вселить в нас, красных детей, новые души, чтобы мы наконец стали теми,
 кем должны стать, хотя пока еще не стали.

Сегодня он здесь, Олд Шеттерхэнд, которому я обещал свой дом и свое сердце. 
Сегодня я люблю его. Сегодня я знаю, что я ничего не смог бы без него, так же,. 
как и красная раса ничего не смогла бы сделать без белой. Он будет тем 
бледнолицым, который вернет утерянные нами «лекарства». Знаете, что это 
означает? Именно он объединит нас в любви, хотя сами мы по глупости хотим 
погибнуть в ненависти. А пока мы…

На этом он оборвал свою речь. Наш факел начал громко трещать, и предательский 
дым стал выползать из отверстия рядом со мной. Его тотчас учуяли острые носы 
индейцев, и мне ничего не оставалось, как вылезти из люка и в полный рост 
подняться.

— Олд Шеттерхэнд?! — воскликнул Таттела-Сата, вскочив со своего места.

— Олд Шеттерхэнд?! Это он? — в свою очередь стали повторять вожди.

— Да! — подтвердил шаман. — Откуда ты?

Последние слова уже были обращены ко мне. Я молча направился прямо к нему, 
вытащил карту, отнятую у команча, развернул и подал шаману. Он воскликнул:

— Она из тайной библиотеки! Вот эту важнейшую карту украли у моего предка! Все 
это время мы тщетно искали ее и вора. Подозревали тогдашнего шамана команчей, 
который гостил здесь и часто посещал библиотеку. И вот теперь Олд Шеттерхэнд 
принес ее мне. Какое чудо, какое великое чудо! Откуда она у тебя?

— От правнука того вора. Я покажу.

По моему зову явились Инчу-Инта и факельщик, несшие на плечах обоих пленников. 
Вожди апачей тотчас узнали их. Они издали громкие восклицания, но я остановил 
их взмахом руки и тихо сказал:

— Спокойно. Пусть враги не узнают, где они находятся. Есть ли здесь место, куда 
можно поместить пленников, чтобы никто их не увидел?

— У нас тут надежное и крепкое подземелье, — ответил Тателла-Сата.

— Тогда пусть Инчу-Инта оставит их там, а потом вернется. Мне он еще нужен.

Тателла-Сата вполголоса отдал гиганту несколько распоряжений. Представьте себе 
удивление вождей!

Я рассказал им то, что счел нужным, поскольку полностью выкладывать все свои 
планы и намерения пока не собирался. Когда я закончил, вернулся Инчу-Инта и 
доложил, что пленники надежно спрятаны и что Папперман со спутниками прибыли в 
«замок». Я велел ему сопроводить меня в пещеру и позаботиться о двух новых 
факелах. Душенька пожелала было идти вместе с нами, но я запротестовал. Тогда 
Тателла-Сата попросил меня доверить ему мою скво. Они вместе будут ждать 
посещения Кольмы Пуши, с которой он с большим удовольствием познакомит Душеньку.
 Я, разумеется, ни малейшим образом не возражал.

У меня была важная причина еще раз спуститься в пещеру. Оставалась неизведанной 
маленькая ее часть — узкая тропа, которую не заметили мои спутники. Я взял с 
собой только Инчу-Инту, потому что он был доверенным лицом шамана, — ведь речь 
шла об очень щепетильном деле. Поскольку широкая дорога выходила в долину 
позади водопада, а узкое ответвление — в «замок», значит, находящаяся между 
ними третья тропа должна была выходить на поверхность между водопадом и 
«замком». Когда я спрашивал себя, какое место там самое подходящее, всякий раз 
делал вывод: Утес Дьявола, или, как его называли, Ухо Дьявола, мимо которого мы 
шли, когда шаман показывал нам водопад. Наверняка то место сообщалось с большой 
пещерой. Кто знает, какие важные связи существовали между верхом и низом сотни 
лет назад. Поэтому я не мог довериться случайному провожатому и взял с собой 
только верного Инчу-Инту.

Достигнув нужного места и расчистив путь, мы вскоре обнаружили тропу, ведущую 
кверху. Мое предположение подтвердилось. Неясно только было, куда она выходила.

Мы уже собрались отправиться по неизведанному пути, когда услышали какой-то 
треск, доносившийся со стороны развилки. Мы подняли факелы выше и поспешили в 
том направлении. Очень скоро мы поняли, что крошился камень памятника, как раз 
в том самом месте, где я недавно сидел и где на меня сыпалась порода. Расщелина 
заметно расширилась и явно стала больше, чем раньше. На полу валялись куски 
сталактитов внушительных размеров. Проходить здесь уже было небезопасно. Но я и 
на этот раз не придал происходящему особого значения, потому что не имел ни 
малейшего понятия об истинных причинах обнаруженного явления.

М