фало, 
откуда до водопадов всего лишь час пути. В Ниагара-Фолс мы будем жить с 
канадской стороны, в отеле «Клифтон», где я…

— Знаю! Я знаю этот отель! — возликовал он. — Сейчас он в хороших руках. Это 
отель высшего ранга — тихий, аристократический, со всеми новшествами…

— Well! — прервал я на американский манер поток его словоизлияний. — Хорошо, 
если так. Значит, там вы нас и найдете.

— Когда?

— Сейчас точно не знаю. Лучше всего установите связь с администрацией этого 
заведения, чтобы она тотчас известила вас о нашем прибытии.

— Верно! Так я и сделаю.

На этом разговор был окончен. Еще несколько вежливых слов прощания, после чего 
этот визит, впоследствии сыгравший гораздо более значительную роль, чем мне 
казалось в тот момент, завершился. Душенька, естественно, осталась мной 
недовольна. Она очень склонна к состраданию, а жалостливый взгляд этого 
человека настолько запал ей в душу, что она еще несколько дней находилась под 
его воздействием. Она считала, что я вел себя с американцем недостаточно учтиво 
и даже недружелюбно.

— Почему ты так с ним разговаривал? — спросила она.

— Потому что он обманул меня, — спокойно ответил я. — Он не был откровенен. 
Знаешь ли ты, кто это?

— Один из двух несчастных сыновей той самой семьи, почти все члены которой 
кончили жизнь самоубийством.

— Да, конечно, это он, но тут есть и кое-что другое. Энтерс — это не его 
фамилия!

— Полагаешь, что он взял чужую?

— Да.

— Значит, считаешь его мошенником, аферистом?

— Нет, именно потому, что он не носит своей фамилии, он честный человек. Он 
стыдится ее! Предположу даже, что он отказался от нее только из-за моих трех 
томов «Виннету».

Она была так удивлена, что забыла задать мне очередной вопрос. Я продолжил сам:

— Допустим, я знаю его настоящую фамилию…

— Так скажи ее! — потребовала она.

— Это не кто иной, как Сантэр!

— Какого Сантэра ты имеешь в виду? Убийцу отца и сестры Виннету?

— Да. Человек, который был у нас, — его сын.

— Нет, это невозможно, невозможно!

— Так и есть!

— Докажи!

— Ты сама должна была легко догадаться.

— Неужели? Я знаю только одно: ты считаешь его лжецом, потому что он называет 
себя Энтерсом вместо Сантэра.

— Как глубоко ты ошибаешься! Если бы я сделал свой вывод только из одного этого,
 я был бы никудышным следопытом, гринхорном, просто недотепой! Прошу тебя, 
вспомни о том, что он нашел себе чтеца, чтобы сделать заметки. Сколько же он их 
делал и проверял?

— Полагаю, не один год.

— Прекрасно! А зачем?

— Из чисто литературных побуждений, чтобы найти сбыт книгам! Он сам сказал.

— Совершенно верно. Вот тут-то и начинается ложь, след которой ведет к его 
настоящему имени. Он сам признался, что занимался оптовой торговлей скотом и 
мясом. А ты знаешь, когда он прекратил заниматься этим бизнесом?

— Я слушала внимательно! Фирма была продана в прошлом году. Это он сказал еще 
врачу.

— И вдруг такое многолетнее «литературное исследование»? Ты в это веришь?

— Нет. Теперь больше нет! Ты знаешь, похоже, и я прозреваю. Возможно, он 
действительно никакой не книготорговец.

— Теперь