ше решение тотчас уехать очень огорчило ее. 
Какхо-Ото предпочла бы сопровождать нас и дальше, но хорошо понимала, что 
принесет больше пользы, оставшись у кайова. Мы условились во что бы то ни стало 
встретиться у горы Виннету.

Итак, мы были уже совсем близко от цели, но увидеть вершину пока не могли: 
мешали отвесные берега реки, вдоль которой мы двигались. Как известно, от 
Темной Воды к горе Виннету ведет еще одна, гораздо более удобная дорога, но мы 
отказались от нее, полагая, что там будет слишком многолюдно. Лучше всего 
прибыть на место неожиданно. Тем не менее в конце концов мы вынуждены были 
свернуть к Клеки-Толи, чтобы не пройти мимо нашей цели. Благодаря этому мы 
вышли на торную дорогу, о чем красноречиво свидетельствовали следы людей и 
лошадей, видневшиеся повсюду. Вскоре мы увидели четверых индейцев, сидевших на 
корточках как раз там, где мы должны были проехать. Их лошади паслись у воды. 
Боевой раскраски на краснокожих я не заметил. При себе они имели лишь копья, и 
все же в них нетрудно было признать найини-команчей. Заметив нас, они встали в 
полный рост, не спуская с нас глаз. Это были часовые. Молодой Орел поскакал 
вперед и приветствовал их. Его пропустили, но нам путь преградили.

— Куда направляются мои белые братья? — спросил самый старший из воинов.

— К горе Виннету, — ответил я.

— Что им там нужно?

— Мы должны встретиться с Олд Шурхэндом.

— Сегодня его там нет.

— И с Апаначкой, вождем найини-команчей.

— Его тоже нет. Они оба уехали.

— Тогда я подожду, пока они вернутся.

— Это невозможно.

— Почему?

— Ни один бледнолицый не имеет права находиться у горы Виннету.

— Кто запретил это?

— Комитет.

— Кому принадлежит гора Виннету? Может, комитету?

— Нет, — немного смутившись, ответил индеец.

— Тогда этот комитет не имеет права ни приказывать, ни запрещать!

Я послал было коня вперед, но крепкая рука краснокожего схватила за поводья.

— Я должен задержать вас! — повысил голос воин. — Вам придется повернуть назад.

— Попробуйте!

С этими словами я поднял коня на дыбы, крепко пришпорив его. Индеец в страхе 
отпрянул. Трое других попытались было задержать Паппермана и Душеньку, но мой 
конь вклинился между ними, вынудив людей отпрянуть. Папперман ликовал:

— Хотели заставить меня свернуть с дороги?! Макша Паппермана?! Кто рискнет 
схватить меня умрет на месте!

Он подъехал к воткнутым в землю копьям — и вот уже два у него в руках. Я 
проделал то же самое с другими двумя.

— Вот так! — снова рассмеялся он. — Кто хочет жить — прочь с дороги! Живо!

Часовые были людьми молодыми. Самому старшему из них я бы и тридцати не дал. А 
значит, никто из них не обладал боевым опытом времен «индейских войн». Внезапно 
оказавшись в затруднительном положении, они просто не знали, что делать. Им не 
оставалось ничего другого, кроме как вскочить на своих лошадей и помчаться 
следом за нами. Они кричали вдогонку, чтобы мы вернули им копья, остановились и 
подождали, пока они не известят своих. Только после этого нам скажут, можем ли 
мы продолжать двигаться или нет. Поскольку в наши планы не входило выставлять 
их на позор перед соплеменниками, мы бросили им копья, но не остановились. 
Индейцы не осмелились больше препятствовать нам, а просто скакали позади, ведя 
за нами наблюдение.

По прошествии примерно часа мы наткнулись на второй пост, тоже из четырех 
часовых. Эти люди так же тщетно пытались нас задержать. Теперь первые четверо 
почувствовали себя увереннее и стали действовать более активно. Тогда я дал 
нашему отряду команду остановиться, спешился и подбежал к мулу, несшему мой 
чемодан. Быстро открыв его, я вытащил два револьвера и прицелился в 
преследователей. До них было шагов двадцать пять, и долго целиться мне не 
пришлось. Я сделал подряд восемь выстрелов, расколов у команчей древки всех 
восьми копей. Так же быстро я перезарядил оружие, вско