убедить вождя в дружеских намерениях, то, по крайней мере, ошеломить его 
настолько, что он принял трубку из моих рук, повторил ритуал и передал ее 
дальше. Последний из вождей вернул ее мне, и я снова сел, на этот раз рядом с 
вождями.
— Теперь наш белый брат вернет нам наши души?
«Украденные души» были моим главным козырем в сложной и опасной игре, поэтому 
следовало потянуть время.
— Разве я уже сын команчей?
— Олд Шеттерхэнд стал нашим братом. Он получит вигвам и сможет делать что ему 
вздумается.
— Какой вигвам вы предназначили мне?
— Олд Шеттерхэнд великий воин и будет жить в вигваме, который выберет сам.
— Тогда пусть мои краснокожие братья идут за мной, чтобы я вместе с ними мог 
взглянуть на жилище.
Вожди охотно исполнили мое желание. Я шел вдоль вигвамов, пока не остановился у 
того, где стояли четверо часовых. Приложив ладонь к губам, я завыл койотом, и в 
то же мгновение мне изнутри ответили точно таким же воем. Одним прыжком я встал 
у входа и воскликнул:
— Олд Шеттерхэнд будет жить здесь!
Вожди смотрели друг на друга в полном изумлении, они не предполагали, что я 
могу указать именно на тот вигвам, в котором находятся пленники.
— Пусть мой брат выберет себе другой вигвам. Этот уже занят.
— Почему? Кем он занят?
— Мы отдали его врагам команчей.
— Кто они?
— Виннету, вождь апачей, белый убийца индейцев по имени Сан-Иэр и молодой 
бледнолицый воин.
Ответ вождей удивил меня. Оказывается, команчи не знали, что я друг пленникам и 
путешествовал в их обществе. Конечно, я не говорил об этом Ма-Раму, но ведь 
Патрик и Фред Морганы должны были рассказать им обо мне!
— Олд Шеттерхэнд желает видеть этих людей! — потребовал я и не раздумывая вошел 
внутрь вигвама.
Вожди немедленно последовали за мной.
Мои друзья лежали на земле, связанные по рукам и ногам. Кроме того, их и так 
беспомощные тела были накрепко притянуты толстыми сыромятными ремнями к столбам 
внутри вигвама. Они узнали меня, но не произнесли ни слова и не проявили 
радости, так как не могли понять, что же происходит.
— В чем повинны эти люди?
— Они убили наших воинов.
— Мой краснокожий брат видел это собственными глазами?
— Мне сообщили об этом сыновья раккуроев.
— Сыновьям ракурроев еще придется доказать это. Отныне вигвам принадлежит мне, 
и эти люди — мои гости.
Я достал нож, собираясь разрезать ремни, стягивающие пленников, но один из 
вождей удержал мою руку.
— Они должны умереть, поэтому мой белый брат не может считать их своими гостями.

— Кто мне запретит?
— Четверо вождей ракурроев!
— Неужели вожди осмелятся помешать Олд Шеттерхэнду?
Я встал между ними и пленниками. Следовавший за мною тенью негр стоял у меня за 
спиной.
— Боб, разрежь… сначала на Виннету, — сказал я, бросая ему нож.
Негр рванул было к своему хозяину, но затем повиновался мне, понимая, что в 
нашем положении от Виннету будет больше проку, чем от Бернарда.
— Пусть черный человек остановится и бросит нож! — воскликнул тот же вождь.
Но он опоздал: Виннету был уже свободен.
— Уфф! — взвизгнул в бешенстве вождь и хотел кинуться на Боба, наклонившегося 
над Сан-Иэром.
Я преградил ему путь, и он, забыв дым мира, выхватил нож и ударил меня. 
Краснокожий метил мне в грудь, но мне удалось увернуться, и нож вонзился в 
плечо. Не успел он вырвать нож из раны и нанести еще один удар, как уже лежал у 
моих ног, сраженный кулаком. За ним настала очередь второго вождя. Третьего я 
схватил за горло и сжал, мешая ему позвать на помощь. Несмотря на онемевшие от 
ремней руки и ноги, Виннету уже сидел верхом на поверженном То-Кей-Хуне.
Короткая, как вспышка молнии, схватка происходила в глубокой тишине. 
Единственным звуком, который могли услышать часовые у входа в вигвам, было 
исполненное удивления и негодования «Уфф!». Вожди лежали на земле, надежно 
связанные и с кляпами во рту. Однако, хотя мы стали хозяевами жилища, хозяевами 
положения оставались команчи.
— Господи! — пробормотал вполголоса Сэм. — Мы уж ни на что не надеялись. — Он 
растирал онемевшие конечности. — Разрази меня гром, не пойму, как тебе удалось 
пробраться сюда.
— Оставим рассказы на потом, а пока вооружитесь. У этих четверых оружия хватит 
на целый взвод.
На всякий случай я зарядил штуцер, объяснил товарищам, что если команчи 
попытаются снова схватить их, то следует прикрыться вождями, но не убивать их, 
и вышел. Вокруг вигвама стояла толпа краснокожих зевак, ожидающих дальнейшего 
развития событий.
— Знают ли мои братья, что я стал сыном команчей? — обратился я к часовым.