тебя глаз. Но ты можешь избежать смерти.
— Каким образом? — спросил я, понимая, что уже не в силах помешать Одному Перу 
выполнить его намерение.
— С моей помощью.
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
— Разве можно отказываться от помощи, если речь идет о жизни и смерти? Твоя 
Гордость больше, чем я думал, она настолько велика, что ты даже не думаешь о 
благодарности. Но я и не требую, чтобы ты благодарил меня. Я только хочу, чтобы 
ты стал свободным. Моя дочь Темный Волос очень жалеет тебя.
— Ты хочешь сказать, что я не мужественный воин, а человек, достойный жалости? 
Жалость оскорбляет!
Я говорил намеренно жестко, чтобы в последний раз попытаться остановить его, но 
мне не удалось. Индеец мягко ответил:
— Ни я, ни моя дочь не хотели обидеть тебя. Она много слышала о тебе и знает, 
что Сэки-Лата — самый смелый воин среди своих белых собратьев. Она хочет спасти 
тебя.
— У нее доброе сердце, но ей недостанет сил спасти меня.
— Это не так трудно, как ты думаешь. Ты знаешь многие обычаи краснокожих людей, 
но один из них тебе все-таки неизвестен. Мы расскажем тебе о нем, и ты 
подчинишься ему. По закону краснокожих людей, тот, кто возьмет в жены дочь 
краснокожих, становится сыном племени.
— Я знаю этот закон.
— Он становится сыном племени даже в том случае, если был врагом или пленником. 
Ему прощают вину и даруют жизнь.
— Это я тоже знаю.
— Тогда ты понимаешь, что я хочу сказать. Ты сказал стражникам, что моя дочь 
нравится тебе. Ты нравишься ей. Согласен ли ты, чтобы она стала твоей скво?
— Нет.
Воцарилась гробовая тишина. Краснокожий не ожидал от меня такого ответа. Он 
никак не мог взять в толк, почему осужденный на смерть отвергает одну из самых 
желанных девушек племени, дочь уважаемого воина.
— Почему? — коротко спросил Одно Перо после долгого молчания.
Неужели я мог открыть ему настоящие причины моего отказа?! Прямо сказать, что 
образованный европеец никогда не решится перечеркнуть все свое будущее ради 
простой краснокожей девушки, что брак с ней не принесет счастья ни мне, ни ей? 
Я не хотел ему объяснять, что Олд Шеттерхэнд не принадлежит к числу тех 
бледнолицых, которые берут в жены краснокожую скво для того, чтобы вскоре 
бросить ее, и что очень часто у них бывают такие жены почти в каждом племени. 
Следовало найти понятный для него и благородный в его глазах повод для отказа.
— Мой краснокожий брат говорит, — начал я издалека, — что считает меня великим 
воином. Мне кажется, что он сказал неправду.
— Ты действительно великий воин.
— Но ты же хочешь, чтобы я получил жизнь в подарок от женщины! Разве ты 
согласился бы на подобный шаг?
— Уфф! — воскликнул он и умолк. Очевидность моего довода потрясла его. Затем он 
спросил: — Ты хочешь стать моим другом?
— Я буду гордиться дружбой с тобою.
— А что ты думаешь про мою младшую дочь Темный Волос?
— Она самый красивый цветок среди дочерей кайова.
— Заслуживает ли она того, чтобы ее взяли в жены?
— Любой воин, которому ты разрешишь стать ее мужем, почтет за счастье привести 
ее в свой вигвам?
— Значит, ты отказал ей не из-за презрения?
— Твоя дочь очень хороша. Она нравится мне, но Олд Шеттерхэнд должен сам 
защищать свою жизнь и сражаться за нее, а не получить ее из рук женщины.
— Уфф! — с уважением повторил Одно Перо, а я продолжал:
— Неужели ты считаешь, что Олд Шеттерхэнд согласится на это, чтобы потом над 
ним насмехались? Чтобы у каждого костра в прерии рассказывали о том, какой 
ценой он купил свободу?
— Нет.
— Ты считаешь, что Олд Шеттерхэнд может позволить, чтобы о нем говорили, что он 
убежал от объятий смерти в объятия молодой и красивой скво?
— Нет.
— Разве не должен я поддерживать славу своего имени и беречь честь даже ценой 
собственной жизни?
— Ты обязан поступить так.
— Теперь ты понимаешь, почему я сказал тебе «нет»? Я благодарен тебе и твоей 
прекрасной дочери за вашу доброту.
— Уфф! Уфф! Сэки-Лата настоящий воин. Мне очень жаль, что он должен умереть. Я 
подсказал ему единственно возможный путь к спасению, но теперь ясно вижу, что 
славный муж не может следовать по этому пути, не потеряв чести. Когда я передам 
его слова своей дочери, она тоже не обидится на Сэки-Лату.
— Да, расскажи ей все! Мне не хотелось бы, чтобы она подумала, что я отказался 
взять ее в мой вигвам из-за нее самой.
— Темный Волос еще больше полюбит тебя. Когда ты будешь терпеть смертельные 
муки и все другие будут смотреть на тебя и радоваться, она сядет в темном углу 
вигвама и закроет свое лицо. Хуг! Я все сказал.
Одно Перо встал и удалился. Сразу же после его ухода появились стражники и 
заняли свои места рядом со мной.
Благодарение Богу, одно сражение я выиграл! Это был тот подводный камень,