— Тысяча чертей! — взорвался он. — Похоже на правду, но я вам не верю.
— Если вы считаете Виннету глупым дикарем, можете искать золото, но не 
обвиняйте меня в том, что я охочусь за ним за вашей спиной. Я не позволю 
принимать меня за дурака.
— Тогда зачем вы приехали с нами?
Я не мог сказать ему, что привело меня в Наггит-циль, поэтому ответил:
— Мне эта мысль пришла в голову только сейчас.
— А до сих пор вы ничего и не подозревали? Однако в ваших словах не все так 
гладко, как кажется. Наверняка Виннету прятал свои сокровища так хорошо, что не 
опасался за их сохранность. Я мог бы выдвинуть еще много возражений, но не буду 
с вами спорить. Подождем мистера Сантэра, посмотрим, что он скажет.
— Когда вы его ждете?
— Сегодня он вряд ли приедет, но завтра точно будет здесь.
— Завтра? Я думаю, это невозможно. Мне как-то довелось побывать на Солт-Форк, 
куда он отправился. Даже если он будет гнать лошадь, то окажется здесь не 
раньше, чем вечером послезавтрашнего дня. Чем мы займемся, пока он не приехал?
— Охотой. Нам надо заготовить мясо, чтобы потом не тратить время попусту.
— Мне придется охотиться вместе с вами?
Я нарочно задал этот вопрос в надежде, что все трое уйдут на охоту и я 
наконец-то останусь один. Увы, мои расчеты не оправдались.
— Боюсь, что вы распугаете дичь. Мы справимся и без вас. Я пойду с Клаем, а вы 
оставайтесь здесь с Самером и сторожите лошадей.
Вскинув ружья на плечи, они ушли в лес. Я начинал подозревать, что Гейтс, в 
глубине души не доверяя мне, решил не оставлять меня без присмотра. Но в этом 
случае он должен был бы считать меня хитрецом и пройдохой, а к таким людям 
относятся с уважением, ко мне же он выказывал пренебрежение. Судя по всему, он 
был человеком заносчивым и неопытным. Слово «траппер» он произносил с 
презрением, хотя для того, чтобы отправиться на пушного зверя, надо быть 
превосходным стрелком и обладать изрядной смелостью.
Гейтс с Клаем до темноты бегали по лесу, но их труды увенчались ничтожно малой 
наградой: тощим зайчишкой, мяса которого едва хватило на скромный ужин на 
четверых здоровых мужчин. Утром Гейтс снова собрался на охоту, на этот раз 
вместе с Саммером. К обеду они раздобыли только нескольких диких голубей, таких 
старых и жилистых, что наши зубы с трудом разрывали их мясо.
— Чертово невезение! — оправдывался Гейтс, поглядывая на меня. — Куда могла 
подеваться дичь? Словно краснокожие покойники, у чьих могил мы сидим, распугали 
ее по всей округе.
— Да, если бы ваши обещания можно было зажарить я съесть, мы бы наелись до 
отвала. А эти пташки чудом выжили со времени потопа. Как жаль, что вы не 
пощадили столь юные создания!
— Вы смеетесь надо мной, сэр?
— Ну, что вы! Моему желудку так же не смешно, как и вашему.
— Сначала принесите что-нибудь съестное, а потом смейтесь на здоровье.
— Так уж и быть. Теперь настала моя очередь добывать жаркое. И что-нибудь 
получше зайца или допотопной птицы.
Я встал, взял оба ружья и направился в лес. За моей спиной слышались смешки.
— Вы только посмотрите, как он шагает со своими пушками! Ни пуха ни пера!
Больше я ничего не слышал. Остановись я тогда и подслушай, что они говорят, все 
сложилось бы по-другому. Позже я узнал, что они в самом деле были уверены, что 
я не добуду «ни пуха, ни пера», и все трое сразу же за мной ушли на охоту, 
чтобы еще раз попытать счастья и сразить меня наповал богатой добычей. Таким 
образом, у могил никого не оставалось, и я мог бы преспокойно выкопать 
завещание Виннету, замести следы моих поисков, а потом успеть раздобыть 
что-нибудь на ужин.
Два дня они ходили на охоту в ту сторону, откуда мы приехали; понимая, что там 
они уже распугали всю дичь, я направился на север, к долине, куда мы когда-то 
заманили кайова и захлопнули за ними ловушку в тесном ущелье. Приближался 
полдень, и время было неподходящее для охоты, поэтому я ограничился тем, что 
подстрелил двух жирных индюков и вернулся в лагерь.
У могил никого не было; подозревая, что спутники решили подшутить надо мной и 
пошли по моему следу, я внимательно осмотрелся, нашел их следы и понял, что они 
тоже отправились на охоту.
Как много бы я дал, чтобы они подольше не возвращались!
Вырезав у западной стороны могилы большой кусок дерна, я снял его и положил на 
одеяло. Туда же я ссыпал выкопанную землю, чтобы не оставить в траве следов. Я 
очень спешил, лихорадочно долбил ножом твердую каменистую землю, время от 
времени поднимая голову и вслушиваясь в звуки леса: не раздадутся ли шаги или 
голоса возвращающихся вестменов.
Внезапно мой нож ударился о камень, я расчистил его и вынул, под ним оказался 
еще один. Под вторым и находился тайник, в котором лежало завернутое в кусок 
кожи завещание моего друга и брата.
Я поскорее сунул его в карман и принялся засыпать яму, стараясь не оставить на 
траве ни песчинки. Уложив сверху вырезанный мной кусок дерна, я окинул взглядом 
место раскопок и остался доволен — никто не мог заметить, что я искал что-то в 
том месте.
Слава Богу! Мне повезло, по крайней мене мне тогда так казалось. Я снова 
прислушался и не услышал ни одного подозрительного звука или шороха. 
Непослушными от волнения пальцами я развернул кожаный сверток, найденный в 
тайнике, и обнаружил внутри конверт из замши, стянутый по швам оленьими 
сухожилиями.