опустился рядом с ним на колени.
— Куда попала пуля? — спросил я.
— Сюда, — прошептал он, зажимая левой рукой рану на правой стороне груди.
Я достал нож и разрезал рубашку. Пуля вонзилась ему в легкое. Жгучая боль, 
какой я до сих пор никогда в жизни не испытывал, пронзила меня.
— Еще есть надежда, брат мой, — пытался я утешить его.
— Приподними меня, чтобы я мог видеть бой, — попросил Виннету.
Я выполнил его просьбу. Он лежал у меня на коленях и смотрел, как из пещеры 
выбегали индейцы, а наши люди разили их без пощады. Освобожденные от пут 
пленники с радостными криками схватили лежащее на земле оружие мертвых индейцев 
и тоже бросились в бой. Но я ни на что не обращал внимания: я смотрел на лицо 
умирающего друга. Кровь перестала течь из раны на груди, а это значило, что 
началось внутреннее кровотечение.
— Что я могу еще сделать для моего брата? — с трудом заставил я себя задать 
вопрос.
Виннету закрыл глаза и ничего не ответил. Не смея пошевелиться, я держал его 
голову у себя на коленях. Весь забрызганный кровью, Толстяк Уокер подошел ко 
мне и сообщил:
— Все кончено.
— Он уходит! — не сдержался я. — Все другие — ничто по сравнению с ним!..
Вождь апачей лежал неподвижно. Рабочие, рисковавшие жизнью ради спасения 
поселенцев, и сами недавние пленники, чуть не павшие жертвой кровожадных оглала,
 обступили нас. Наконец Виннету открыл глаза.
— Что еще я могу сделать для моего брата? — повторил я.
Слабеющий голос Виннету был еле слышен:
— Пусть мой брат Чарли проводит этих людей к реке Метсур, туда, где будет моя 
могила. Там много драгоценных камней. Они их заслужили.
— Что-нибудь еще, брат мой?
— Не забывай своего краснокожего брата и молись за него доброму Маниту. Смогут 
ли поселенцы подняться на склон?
Я понял, чего он хочет, и поспешил утвердительно кивнуть головой, хотя и знал, 
что руки и ноги пленников искалечены путами.
— Виннету просит их спеть для него…
Поселенцы услышали его слова; не дожидаясь моей просьбы, старик Хильман подал 
им знак, и все стали взбираться на скальный выступ, нависший над головой 
Виннету. Глаза вождя апачей провожали поселенцев и обессиленно закрылись только 
тогда, когда они встали на выступе.
Полилась прекрасная «Аве Мария». Умирающий Виннету вслушивался, держа меня за 
обе руки.
Когда голоса певцов стихли, он прижал мои руки к своей груди, хотел еще что-то 
сказать, но ему не хватило сил. Я наклонился, приложил ухо к его губам и 
услышал, как он с последним вздохом произнес:
— Прощай, мой брат… Теперь Виннету стал христианином…
Предсмертная дрожь пробежала по его телу, кровь хлынула изо рта. Виннету в 
последний раз сжал мои руки, и вдруг его пальцы похолодели и разжались… Мой 
друг умер…
Что я еще могу сказать об этом? Настоящую глубокую печаль невозможно выразить 
словами. Мне хотелось в тот момент только одного: чтобы поскорее наступило 
время, когда такие кровавые истории станут не более чем старинными легендами…
Мы вдвоем не раз смотрели смерти в лицо. Житель Дикого Запада, не важно — белый 
или краснокожий, всегда готов встретить смерть. Однако в тот день погиб мой 
лучший друг, и боль разрывала мое сердце на куски. Я и доныне не нахожу слов, 
чтобы описать, что я чувствовал. Этот необыкновенный человек и мужественный 
воин пал так внезапно! Он пал, и теперь угаснет все его племя, все краснокожие!.
.
Всю ночь я не сомкнул глаз и не вымолвил ни слова. Мои глаза нестерпимо жгло, 
но они оставались сухими. Предчувствие смерти терзало Виннету не напрасно. Я с 
радостью провел бы с ним весь остаток своей жизни, но он лежал на моих коленях 
бездыханный, как когда-то лежали перед ним Клики-Петра и его сестра Ншо-Чи.
Утром мы покинули гору Хенкок. Надо было спешить: оглала могли нагрянуть всей 
силой в любую минуту. Тело вождя апачей завернули в одеяло и привязали к лошади.
 От долины реки Метсур нас отделяло всего два дня пути. Заметая следы, мы 
отправились туда, где Виннету назначил место своего погребения.
На второй день к вечеру мы уже были на берегах этой небольшой горной реки. Тут 
мы похоронили Виннету со всеми почестями, приличествующими великому вождю. Он 
сидит верхом на своем мустанге внутри каменного кургана в полном вооружении 
краснокожего воина и с серебряным ружьем. Только не трепещут на ветру над его 
могилой скальпы убитых врагов — по христианскому обычаю мы воздвигли на ней 
крест.
В долине поселенцы нашли не только обещанные камни, но и золотой песок, что с 
лихвой возместило рабочим потери, которые они понесли, бросив работу и 
пустившись в погоню за оглала. Многие из них остались там вместе со стариком 
Хильманом и его друзьями и обосновали новый поселок под прежним названием — 
Хелльдорф. Остальные вернулись в Экоу-Каньон, где узнали, что главарь шайки 
железнодорожных грабителей Геллер скончался от ран. Схваченные вместе с ним 
бандиты были переданы в руки правосудия.



Глава VIII. ЗАВЕЩАНИЕ ВИННЕТУ