действительно хочешь послать своих людей на смерть? Ты вождь, и мы не можем 
тебе воспрепятствовать. Но нас твои приказы не касаются.
Индеец помолчал какое-то время, а затем примирительно и с опаской произнес:
— Мой брат знает, что я не хотел причинить ему вреда.
— Я принимаю твои слова так, как они звучат, и мне безразлично, что ты хотел 
этим сказать.
— Спрячь оружие, и мы расстанемся друзьями.
— Ничего не имею против, однако, прежде чем я спрячу револьвер, надо бы 
убедиться, что ты честно предлагаешь нам дружбу.
— Я так сказал, и в моих словах — мои мысли.
— Раньше твои слова звучали не так, как их следовало понимать. Поэтому мне 
трудно поверить в твои обещания. Отдай мне твою трубку мира и…
— Уфф! — не сдержался индеец. — Команч не отдаст свою трубку никому.
— Ты отдашь мне не только трубку, но и свои «лекарства».
— Уфф! Подарить «лекарства»?!
— Я не прошу их у тебя в подарок. Ты отдашь мне их на время, а когда мы 
расстанемся в мире, я все верну тебе в целости и сохранности.
— Воин никогда не расстается с «лекарствами».
— И все же ты сделаешь, как я того требую. Я знаю ваши обычаи: отобрав твою 
трубку и «лекарства», я стану тобой, и если ты начнешь мне вредить, то никогда 
после смерти не попадешь в Страну Вечной Охоты.
— Коша-Певе не получит моих «лекарств».
— Тогда нам больше не о чем говорить. Готовься, сейчас ты получишь пулю в лоб, 
а потом я сниму с тебя скальп. Запомни, я три раза подниму и опущу левую руку. 
Опуская ее в третий раз, я разнесу тебе череп.
Олд Дэт прижал ствол к виску вождя, поднял и сразу же опустил левую руку, 
взмахнул ею второй раз, но когда рука поднялась в третий, краснокожий не 
выдержал.
— Остановись! — воскликнул он. — Коша-Певе обещает мне вернуть все обратно?
— Клянусь.
— Ты получишь их, но я… — Краснокожий поднял руки вверх, словно собираясь снять 
свою трубку и мешочек с «лекарствами».
— Стой! Опусти руки! — грозно одернул его Олд Дэт. — Я поверю тебе только тогда,
 когда все твои амулеты перекочуют ко мне. Мой товарищ сам снимет их с твоей 
шеи и повесит на мою.
Команч покорно опустил руки, я приблизился к нему, снял с его шеи трубку мира и 
замшевый мешочек и повесил их на Олд Дэта. Только теперь вестмен сделал шаг 
назад, спрятал револьвер, и на его лицо вернулось прежнее благодушное выражение.

— Вот так-то лучше, — сказал он. — Теперь мы снова друзья, и мой брат может 
поступать как ему угодно. Мы же останемся здесь и посмотрим, чем кончится 
схватка.
Команчу, видимо, еще никогда не приходилось испытывать такое унижение. Его рука 
непроизвольно потянулась к рукоятке ножа, но он не посмел достать его и только 
злобно прошипел:
— Пусть бледнолицые не обольщаются. Когда они вернут мне трубку и «лекарства», 
вернется и наша вражда, и тогда все они встанут у столба пыток, на радость 
сыновьям команчей.
Вождь круто повернулся и исчез в темноте.
— На какое-то время мы обезопасили себя, — сказал старый вестмен. — Однако 
осторожность не помешает. Лучше не оставаться у костра на виду у команчей, а 
отойти поближе к скалам. Скорее, джентльмены! Коней уводим с собой!
В кромешной тьме, чуть ли не на ощупь, мы добрались до скал, стеной окружавших 
долину. Привязав к вбитым в землю кольям оседланных и взнузданных лошадей, мы 
расположились на траве в тревожном ожидании. Вокруг царила глубокая тишина.
— Ждать придется недолго, — заметил Олд Дэт. — Сейчас команчи с дикими криками 
бросятся вперед, но для многих из них этот крик станет предсмертным. Ну что, 
разве я был не прав?
По долине прокатился жуткий вой, словно стадо диких зверей вырвалось из клеток. 
Многократно отраженное эхо повторило боевой клич команчей. Апачи не издали в 
ответ ни единого звука, но когда лавина нападавших подкатилась к проходу, 
раздались два выстрела из знакомого нам ружья — Виннету подал знак к началу боя.

Если бы летящие копья и стрелы производили шум, вся долина наполнилась бы 
грохотом. Однако слышны были лишь крики команчей и выстрелы из двустволки 
Виннету. Так продолжалось несколько минут, а затем все покрыл леденящий душу 
победный клич: «И-их-иихх!»
— Это апачи! — радостно заявил Сэм. — Они победили!
Негр был прав. Крики стихли, и вскоре около полупогасших костров команчей 
появились всадники. Попытка вырваться из ловушки обернулась для команчей 
разгромом. Некоторое время в лагере царила неразбериха, команчи собирали убитых 
и раненых товарищей и укладывали их у огня, опять заунывно зазвучали траурные 
песнопения. Олд Дэт не мог спокойно смотреть на бестолковые действия команчей и 
ругал их последними словами, похвалив только за то, что они догадались 
выставить часовых.
Так прошло полчаса, команчи оплакали павших и вновь созвали военный совет. 
Десять воинов покинули лагерь и рассыпались по долине.
— Они ищут нас, — сказал Олд Дэт. — После хорошей трепки спеси у команчей 
поубавилось. Теперь они поняли, что мы были правы, и готовы прислушаться к 
нашему совету.