— Вы не гость, а мой пленник, и я легко найду на вас управу, если вы не 
прекратите ваши выходки. И запомните: меня провести не так-то легко.
— Неужели мы стерпим подобную наглость, сеньоры? — вскричал Гибсон, призывая 
остальных белых к отпору.
Однако Олд Дэт и я были начеку. Мы выхватили револьверы, секунду спустя рядом с 
нами встали отец и сын Ланге с Сэмом, готовые всадить пулю в любого, кто 
выхватит оружие, а Белый Бобр крикнул:
— Воины команчей! Приготовьте стрелы!
Краснокожие в мгновение ока вскочили на ноги, и сотня стрел нацелилась в 
горстку белых.
— Ну и что? — рассмеялся Олд Дэт. — Вы еще под защитой дыма мира, и вам даже 
оставили ваше оружие, но если кто-нибудь из вас посмеет выхватить револьвер или 
нож, мир кончится, а с ним и ваша безопасность.
Со скал вдруг снова донесся писк птенца и крик совы. Рука Гибсона непроизвольно 
дрогнула, словно он хотел подбросить хвороста в огонь, но не посмел. Вождь 
презрительно отвернулся от белых и повторил свой вопрос к топи:
— Мои братья уверены, что Виннету переправился через Рио-Кончос?
— Да, нам точно известно, что он уже по ту сторону реки, — невозмутимо ответил 
старший из них.
— Пусть мои братья подумают, прежде чем отвечать;
— Топи не ошибаются. Они лежали в кустах, когда мимо шли отряды апачей, и 
своими глазами видели Виннету.
Вождь задавал вопрос за вопросом, а «топи» отвечали на них без запинки и 
малейшего признака неуверенности. В конце концов Белый Бобр произнес:
— Твои слова удовлетворили вождя команчей. А теперь пусть мои белые братья 
следуют за мной.
Его приказ относился ко мне и к Олд Дэту, но вестмен кивнул в сторону наших 
спутников, приглашая их пойти с нами.
— Почему мой брат зовет с собой еще двух бледнолицых и человека с лицом цвета 
ночи? — встревожился Белый Бобр.
— Думаю, что вскоре мне понадобится их помощь. Мы хотим быть вместе в случае 
опасности.
— Никакой опасности нет и быть не может.
— Мне очень жаль, но мой краснокожий брат заблуждается. Сова на скалах кричала 
дважды, и это был голос человека, а не птицы.
— Белый Бобр не мальчик и знает голоса всех птиц и зверей. Кричала настоящая 
сова.
— Олд Дэт тоже не мальчик и знает, что Виннету подражает голосам птиц и зверей 
столь искусно, что ничье ухо не может отличить их от настоящих. Подумай, почему 
тот белый подбросил дров в огонь? Он подавал Виннету условный знак.
— Но тогда он должен был заранее договориться с апачами, а ведь он никогда не 
встречался с ними.
— А если кто-то другой договорился с апачами и передал бледнолицему приказ 
подать знак?
— Ты полагаешь, что среди команчей есть предатели? Уфф! Я не верю! Но нам 
нечего опасаться апачей, у проходов стоят смелые воины, а спуститься со скал 
невозможно.
— Кто знает… Со скал можно спустить лассо, потому что… Ты слышишь?
Снова раздался крик совы, но на этот раз не сверху, а из долины, словно птицы 
слетела со скал вниз.
— Кричала птица, — спокойно произнес вождь. — Мой брат зря беспокоится.
— Нет. Тысяча чертей! Апачи уже внизу…
Он не закончил. Со стороны одного из проходов донесся предсмертный крик, а за 
ним — леденящий душу боевой клич апачей, забыть который я не в силах до сих пор.
 Услышав вой нападающих индейцев, солдаты Хуареса вскочили на ноги, как по 
команде.
— Вот они! — взревел офицер, указывая на нас. — Собаки! Взять их!
— Взять их! — вторил ему Гибсон. — Смерть им!
По-видимому, негодяи сговорились заранее и действовали уверенно и слаженно. 
Стрелять они не могли, так как мы стояли в темноте и попасть в нас было трудно, 
поэтому солдаты выхватили ножи и гурьбой бросились к нам. Нас разделяло не 
более тридцати шагов, но старый вестмен был спокоен, словно на нас неслись не 
вооруженные сильные мужчины, а расшалившиеся мальчишки.
— Как видите, я был прав, — успел заметить он. — Берите ружья, и встретим их 
как следует.
Прежде чем шесть стволов повернулись навстречу противнику и раздался залп, я 
успел заметить, что Гибсон не бросился на нас вместе со всеми, а остался у 
костра, схватив Олерта за руку, рывком пытаясь поставить его на ноги. Больше я 
их не видел, так как апачи ударили на команчей и их борющиеся тела заслонили 
Гибсона и его безвольную жертву.
Свет костров освещал лишь малую часть долины, из-за чего апачи не могли знать 
истинное число своих противников. Команчи все еще стояли кругом, отражая 
яростный натиск нападавших, но затем под ударами апачей их строй распался на 
отдельные группы отчаянно сражающихся. Со всех сторон гремели выстрелы, со 
свистом летели копья и стрелы, и весь этот ад довершали сплетенные в 
смертельной схватке смуглые тела и жуткий вой, несущийся из нескольких сотен 
глоток.
Среди апачей выделялся их предводитель, метавшийся в самой гуще сражения с 
ружьем в одной руке и томагавком в другой. Его лицо не было раскрашено, и ничто 
не указывало на звание вождя, но мы сразу поняли, что это Виннету. Белый Бобр