которая, несмотря на численность в девятнадцать человек и целый арсенал оружия, 
позволяет взять себя в плен всего лишь двоим смельчакам. Его, шерифа, обвинили 
в тайном пособничестве ку-клукс-клану, он хочет снять с себя любые подозрения и 
приложит все усилия, чтобы обвиняемые были посрамлены, опозорены и больше 
никогда не смели появляться в Ла-Гранхе. И он спрашивает присяжных, виновны ли 
подсудимые в том, что намеревались убить, ограбить, нанести увечья и совершить 
поджог? Он просит судей не тянуть с ответом, ибо в зале собрались почтенные 
граждане, с нетерпением ждущие приговора.
Его язвительную речь встретили бурными аплодисментами. Присяжные отошли в угол 
зала, посовещались несколько минут и объявили: виновны!
Шериф тут же приказал вывернуть карманы обвиняемых и пересчитать изъятые деньги,
 затем пошептался с секретарем, обвинителем и защитником и немедля объявил 
приговор:
— Джентльмены! Подсудимые признаны виновными. Но, учитывая, что их намерения не 
были осуществлены, и принимая во внимания обращение защиты к нашему чувству 
человеколюбия, мы решили не наказывать их по закону…
Обвиняемые вздохнули с облегчением, зато в публике прокатилась волна возмущения.
 Шериф, не обращая внимания на негодующие возгласы, продолжал:
— Как я уже отметил, одно лишь намерение совершить преступление подлежит 
наказанию, и хотя мы никого не повесим и никого не посадим в тюрьму, вы 
все-таки должны на будущее обезопасить себя от подобных выходок. Итак, мы 
решили изгнать их за пределы штата Техас, чтобы они никогда больше не 
осмелились показаться нам на глаза. Поэтому я приказываю: остричь им волосы и 
сбрить бороды и усы! Думаю, что среди вас найдется много охотников сделать это 
собственноручно. Будет лучше, если приговор приведут в исполнение те, кто 
никогда не держал в руках ножниц. Прошу принести из дому инструменты.
Зал захохотал. Кто-то крикнул в распахнутое окно:
— Несите ножницы! Мы подстрижем их по последней моде!
Не могло быть никаких сомнений в том, что все бросятся домой за инструментами. 
Так оно и оказалось. Со всех сторон с громкими криками люди несли садовые и 
овечьи ножницы.
— Суд также постановил, — говорил шериф, — силой отвести виновных на пароход, 
который только что прибыл из Остина и ранним утром отплывает в Матагорду. Там 
они пересядут на любое другое судно, с тем чтобы никогда не возвращаться в 
Техас. С этой минуты до того, как они покинут пределы штата, им запрещается 
снимать ку-клукс-клановскую униформу, чтобы всем встречным было ясно, как 
техасцы расправляются с членами банды. Все это время они будут связаны и 
получат хлеб только в Матагорде. Билеты на пароход будут оплачены из их же 
средств, составляющих круглую сумму в три тысячи долларов, нажитых, по-видимому,
 грабежом. Кроме того, все их имущество пойдет с молотка, в первую очередь 
оружие. Аукцион проведем прямо сейчас, а на деньги от распродажи закупим пиво, 
чтобы уважаемые леди и джентльмены могли освежиться глотком живительной влаги 
во время танцев, которые начнутся после суда. А на заре под музыку и похоронные 
песни проводим всю шайку на пароход. Они будут присутствовать на нашем балу, 
оставаясь на своих «почетных» местах. Если защита хочет опротестовать решение 
суда, мы с удовольствием ее выслушаем, но просим высказываться покороче, не то 
некогда будет стричь, проводить торги и танцы.
Радостные крики, сопровождавшие оглашение решения суда, перешли в рев. 
Потребовалось немало времени, чтобы утихомирить не на шутку расходившуюся 
публику. Наконец защитник смог говорить:
— Что касается наказания моих подзащитных, я должен признать, что оно слишком 
сурово, хотя и смягчено обещанием подать пиво и начать танцы, поэтому от имени 
тех, кого я защищаю, заявляю, что полностью согласен с приговором суда, и 
надеюсь, что он произведет целебное воздействие на мораль подсудимых и поможет 
им вернуться к добропорядочной жизни. Одновременно предостерегаю моих 
подопечных от необдуманных попыток вновь посетить наш штат и тем более город, 
ибо я откажусь брать их под защиту, и тогда без опытного адвоката они не 
отделаются так дешево. Что же касается моего вознаграждения, то я желал бы 
получить по два доллара с клиента, что в итоге составит тридцать восемь 
долларов. Думаю, можно даже обойтись без расписки, если требуемая сумма будет 
мне вручена незамедлительно и при свидетелях. Половину из этих денег я беру 
себе, а другая пойдет в оплату за свет и зал для танцев. Джентльмены проходят 
по билетам стоимостью пятнадцать центов — из этих денег мы заплатим музыкантам. 
дамы, разумеется, приглашаются бесплатно.
Я чувствовал себя как во сне. Неужели все это происходит на самом деле? У меня 
не было основания не доверять собственным глазам: защитник получал свой гонорар,
 многие помчались домой, чтобы привести жен на бал, зал наполнялся людьми со 
всякого рода ножницами. Поначалу я возмутился, но вскоре поостыл и смеялся от 
всей души. Олд Дэт тоже похохатывал, довольный решением суда. Членов 
ку-клукс-клана обрили, остригли и тут же приступили к аукциону. Ружья были 
проданы быстро и за хорошую цену, остальные предметы из арсенала шайки тоже 
нашли своих покупателей.
В зале стало неимоверно шумно и тесно. Одни пытались войти, другие выйти, не 
обошлось без толкотни и тумаков. Трактир не мог вместить и десятой части 
желающих. Наконец появился оркестр: кларнет, скрипка, труба и старый фагот. 
Музыканты уселись в углу и принялись настраивать свои допотопные инструменты, я 
сразу же составил далеко не лучшее мнение об их мастерстве. Я хотел было 
улизнуть, тем более что в зале уже появились дамы, но Олд Дэт и слышать об этом 
не желал, хвастливо утверждая, что именно мы являемся героями дня и непременно 
должны насладиться жизнью после трудностей и опасностей. Шериф тоже удержал