лучшего вы пока не предложили, и думаю, не предложите. Чтобы обезопасить нас от 
случайностей, я сейчас обойду дом снаружи. Чем черт не шутит, вдруг запримечу 
что-нибудь такое, что потом нам пригодится.
— Может, не стоит выходить из дому, сэр? — спросил Ланге. — Вы сами сказали, 
что налетчики выставили часового. И если он вас заметит, все пойдет прахом.
— Он меня заметит? — рассмеялся Олд Дэт. — Вот уж не думал, что обо мне 
когда-нибудь скажут, что я неспособен незаметно подкрасться к часовому или 
пойти в разведку. Не смешите меня, мистер Ланге. Лучше нарисуйте мне план дома 
да растолкуйте, что и где находится, а затем откройте заднюю дверь и ждите за 
порогом, запершись, пока не вернусь. Возвращаясь, я не стану стучать в дверь, а 
поскребусь. На стук же никому не открывайте.
Ланге взял с полочки над дверью обмылок и нарисовал на столешнице план дома. 
Олд Дэт внимательно всмотрелся в чертеж и, ничего не сказав, кривой ухмылкой 
выразил свое одобрение.
Олд Дэт уже стоял у двери, как вдруг повернулся ко мне и спросил:
— Вам приходилось когда-нибудь подкрадываться к человеку, сэр?
— Нет, — покривил я душой, вспомнив, о чем мы договорились с Виннету.
— У вас появилась прекрасная возможность поползать в свое удовольствие 
по-пластунски. Если желаете, можете пойти со мной.
— Ни в коем случае, сэр! — возразил Ланге. — Это слишком рискованно. Ваш друг 
не скрывает, что у него нет опыта, в разведку он не ходил. Малейшая ошибка с 
его стороны — и часовой вас заметит и поднимет тревогу.
— Чепуха! Я знаком, признаюсь, с этим молодым человеком всего несколько дней, 
но уже знаю, что у него есть все задатки, чтобы стать хорошим вестменом. Если 
бы мне надо было незаметно подкрасться к вождю краснокожих, я бы, конечно, не 
взял его с собой. Но можете мне поверить, в ку-клукс-клане нет ни одного 
индейца и ни одного вестмена, поэтому нечего бояться, что часовой окажется 
более ловким и смелым, чем мы. Но даже если он нас и обнаружит, слово чести, я 
сумею исправить ошибку, не будь я Олд Дэт! Я хочу взять с собой этого молодого 
человека, и он пойдет со мной. Вперед, сэр! Только оставьте здесь свое сомбреро,
 да и я сделаю то же самое, потому что светлая солома видна в темноте и выдаст 
нас. Зачешите волосы на лоб и поднимите повыше воротник, чтобы скрыть лицо. 
Держитесь за мной и делайте как я. И посмотрим, найдется ли такой смельчак, что 
смог бы против нас устоять!
Никто больше не возражал, и мы направились к черному ходу. Ланге тихонько 
открыл дверь, мы выскользнули в ночную тьму, и он снова закрыл ее за нами. Как 
только мы оказались на улице, Олд Дэт присел на корточки, а я последовал его 
примеру. Казалось, он пытается просверлить взглядом темноту. Затем я услышал, 
как он по-собачьи втягивает носом воздух.
— Похоже, впереди никого нет, — прошептал Олд Дэт, указывая на конюшню в 
глубине двора. — Однако я должен доподлинно убедиться в этом, осторожность 
никогда не помешает. Вы умели мальчиком стрекотать сверчком, дуя на травинку, 
зажатую между большими пальцами?
Я утвердительно кивнул головой.
— Там, под деревом, растет трава. Сорвите травинку и будьте наготове, пока я не 
вернусь. Никуда не уходите, а если что-нибудь случится, подайте мне немедленно 
сигнал сверчком.
Он лег на землю и, помогая себе руками, пополз в темноту. Минут через десять он 
вернулся. О его приближении меня и в самом деле известили не глаза, а обоняние.
— Я не ошибся, — шепнул он. — Во дворе и у фасада дома никого нет, но на том 
углу, под окном спальни, кто-то стоит. Ложитесь на землю и ползите за мной. 
Только не на животе, как змея, а как ящерица, опираясь на кончики пальцев. 
Ощупывайте перед собой дорогу, чтобы, Боже упаси, не хрустнула ветка. И 
застегните хорошенько куртку, чтобы полы не волочились за вами по земле. 
Вперед!
Мы уже добрались до угла дома, когда Олд Дэт остановился. Я сделал то же * 
самое. С минуту он всматривался в кромешную тьму, затем повернул ко мне голову 
и шепнул:
— Их двое. Будьте осторожны.
И он пополз дальше, я — за ним. Он не стал держаться стены дома, а направился 
ближе к забору. Оплетенный диким виноградом или каким-то другим вьющимся 
растением забор огораживал весь сад. Мы ползли вдоль него, и вскоре я обнаружил 
между домом и нами странный темный предмет, по форме напоминающий палку. Потом 
я узнал, что это были сложенные шалашом жерди для фасоли и хмеля. Рядом кто-то 
тихо разговаривал. Олд Дэт ухватил меня за воротник, притянул к себе так, что 
моя голова оказалась рядом с его, и прошептал на ухо:
— Они сидят вон там. Подслушаем, о чем они говорят. Надо было бы отправиться 
туда мне одному, потому что вы — гринхорн и можете все испортить, но двое 
слышат больше, чем один. Вы сумеете подкрасться к ним бесшумно?
— Да, — ответил я.
— Тогда попробуем. Заходите с той стороны, а я зайду с этой. Когда подползете 
совсем близко, уткнитесь лицом в землю, чтобы блеск глаз вас не выдал. Если все 
же по какой-то причине — ну хотя бы из-за шумного дыхания — они заметят вас, 
придется их обезвредить.
— Убить? — спросил я шепотом.
— Нет. Обойдемся без стрельбы, поднимать шум не в наших интересах. Мы бросимся 
на них, я — на одного, вы — на второго. Сбейте его с ног и сожмите шею так, 
чтобы он и не пикнул. Потом я вам скажу, что делать дальше. Но запомните: без 
шума. Я знаю, что силой вас Бог не обидел, но уверены ли вы, что сможете 
грохнуть об землю верзилу из тех, что плыли на пароходе.