Не успели мы постучать в дверь дома Ланге, как на пороге появился сам хозяин. 
Он проводил нас в комнату, в которой все три окна были занавешены толстыми 
одеялами.
— Не удивляйтесь, джентльмены, — сказал он. — Затемнение вынужденное. Я 
умышленно занавесил окна, чтобы ку-клукс-клан не пронюхал, что вы остановились 
у меня. По той же причине прошу вас говорить вполголоса.
— Они приходили сюда?
— Они выслали сюда разведчиков. Так как вы задерживались у сеньора Кортесио, 
мне стало скучновато, и я решил подождать вас у входа. Вдруг я услышал, что 
кто-то крадется вдоль стены. Я прикрыл дверь, оставив только узенькую щелку, и 
стал в нее глядеть. К двери подошли трое и остановились. Несмотря на темноту, я 
различил странные одежды: длинные балахоны с капюшонами, скрывающими лица. На 
темной ткани белели какие-то нашивки.
— Точь-в-точь как у членов ку-клукс-клана!
— Вот именно! Двое остановились караулить у дверей, а третий подкрался к окну и 
заглянул внутрь сквозь щели в ставнях. Вернувшись, он доложил, что в комнате 
находится только один молодой человек, вероятнее всего, сын Ланге, что старик 
отсутствует, а на столе стоит еда. Второй бандит отвечал, что, наверное, мы 
поужинаем и сразу же ляжем спать. Они посоветовались и решили обойти дом кругом,
 чтобы высмотреть, как лучше проникнуть внутрь. Как только они скрылись за 
углом, я пошел занавешивать окна, а тут и вы подошли. Надеюсь, что визит 
негодяев не испортил вам аппетит. Вы мои гости, садитесь и угощайтесь. От всей 
души приглашаю вас разделить с нами скромную трапезу. А за ужином обсудим, чего 
следует ожидать от бандитов и велика ли опасность.
— Ну, конечно, мы поддержим вас и не оставим в трудную минуту, — сказал Олд Дэт.
 — А где ваш сын?
— Когда вы выходили от сеньора Кортесио, мальчик тихонько выскользнул на улицу 
и пошел к моим друзьям за подмогой. Они живут неподалеку отсюда, и я всегда 
могу рассчитывать на них. Сын тайком приведет их сюда. Двоих из них вы уже 
знаете — они сидели за нашим столом в трактире.
— Смогут ли они пройти в дом незамеченными? Было бы хорошо, если бы шайка 
продолжала думать, что в доме, кроме вас и вашего сына, никого нет.
— Не беспокойтесь. Мои друзья бывали в переделках и знают, что делать. Впрочем, 
я на всякий случай объяснил Биллу, как себя вести.
Ужин состоял из копченого окорока, хлеба и пива. Только мы сели к столу, как 
поблизости заскулила собака.
— Это условный знак, — сообщил нам Ланге, поднимаясь из-за стола. — Мои друзья 
пришли.
Он вышел, чтобы открыть им дверь, и вскоре вернулся с сыном и пятью 
вооруженными мужчинами. У каждого было ружье, револьвер и нож. Не произнеся ни 
слова, они внимательно проверили, надежно ли закрыты окна. Судя по их повадкам, 
на этих людей можно было положиться. Один из них, уже в возрасте, с поседевшими 
волосами и бородой, не сводил глаз с Олд Дэта.
— Извините меня, сэр, — обратился он к вестмену. — Билл предупредил меня, кого 
я здесь встречу, и я очень обрадовался. Мне кажется, мы уже где-то встречались.
— Возможно, — ответил мой товарищ. — Я встречал множество людей, и все они были 
детьми Адама и Евы.
— Вы припоминаете меня?
Олд Дэт внимательно посмотрел на него и сказал:
— Мы и в самом деле, кажется, где-то встречались, но, убей Бог, не помню где.
— В Калифорнии лет двадцать тому назад, в китайском квартале. Играли мы там 
по-крупному, да и опий курили. Я тогда проигрался в пух и прах, спустил около 
тысячи долларов. У меня осталась последняя монета, и мне хотелось не проиграть 
ее, а потратить на трубку опия. Потом мне оставалось только пустить себе пулю в 
лоб. Игра была моей страстью, и я не видел другого выхода. И тогда…
— Стойте! Ни слова больше! — оборвал его Олд Дэт. — Можете не рассказывать.
— А я как раз хочу рассказать всем. Вы меня спасли тогда. Вам досталась 
половина проигранных мною денег, и вы отозвали меня в сторону и вернули мой 
проигрыш, заставив меня поклясться всем святым, что я никогда больше не сяду за 
карты и брошу курить опий. И я сдержал слово, несмотря на большой соблазн. Вы 
спасли меня. Сегодня я человек состоятельный, позвольте мне вернуть вам пятьсот 
долларов. Не откажите в любезности.
— Ну уж нет! — рассмеялся в ответ Олд Дэт. — Я столько лет гордился совершенным 
добрым делом, может, единственным в моей жизни, что теперь ни за какие деньги 
не продам достоинство. Когда я умру, мне нечем будет оправдать свои грехи перед 
лицом Господа Бога, и этот благородный поступок — мой последний козырь. А вы 
хотите, чтобы я добровольно его лишился. Да ни за что! Однако сейчас у нас есть 
дела поважнее, чем ворошить прошлое. Тогда я всего лишь предостерег вас и 
уговорил откреститься от сатаны, с которым, к сожалению, сам был знаком 
накоротке. Но своим спасением я обязан только себе, и никому больше. Поэтому 
давайте прекратим этот разговор.
Последние слова старого вестмена напомнили мне его рассказ при нашей первой 
встрече в Новом Орлеане. Он смутно намекнул тогда, что покойная мать сделала 
все, чтобы указать ему дорогу к счастью, но он выбрал иную стезю. Теперь он 
предстал передо мной в новом свете: заядлый игрок и курильщик опия. Я не мог 
избавиться от подозрения, что он и раньше и сейчас готов был все поставить на 
карту в буквальном смысле слова. Что же касается опия, то его худая, 
напоминающая скелет фигура явно свидетельствовала о длительном разрушительном 
воздействии наркотического снадобья. Неужели и до сих пор он втайне курит опий? 
Однако я отбросил все подозрения как невероятные: курение опия требует особых