суку, ничего другого он не заслуживает. А что вы скажете, сэр? — обратился он к 
'Олд Файерхэнду.
— Боюсь, что смерть мерзавца опозорит нашу прекрасную долину. Он убил моих 
родных на берегу Бифока, там он и понесет заслуженную кару. Место, некогда 
слышавшее мою клятву, будет свидетелем ее исполнения.
— Тогда зачем я тащил сюда этого лысого негодяя? — вмешался Дик Стоун. — Зачем 
зря рисковать? Мне совсем не хочется расставаться с моей шевелюрой. Весь лес 
снаружи «крепости» кишмя кишит краснокожими дьяволами.
— Что думает об этом вождь апачей Виннету? — спросил Олд Файерхэнд, понимая, 
что Дик Стоун прав.
— Виннету не боится стрел индейцев понка. У его пояса уже висит скальп Параноха,
 и он дарит этого койота своему белому брату.
— А как считаете вы? — обратился ко мне Олд Файерхэнд.
— Казните его, как хотите, но только поскорее. Никто из нас не боится индейцев, 
но к чему зря подвергать себя опасности? Этот человек не стоит того.
— Оставайтесь здесь, сэр, и сторожите свою спальню, — вмешался Гарри в разговор 
взрослых, бросив на меня странный взгляд. — Я требую привести приговор в 
исполнение только там, где лежат жертвы убийц. Сама судьба отдала его в наши 
руки именно здесь. Я вижу в том знак провидения и требую выполнить клятву на 
могиле, где я ее принес.
Пленник стоял, привязанный к стволу толстого дерева. Кожаные ремни глубоко 
врезались в его тело, но, несмотря на боль и на то, что здесь решали его судьбу,
 лицо, изборожденное следами былых страстей, не дрогнуло. В его пугающих чертах,
 казалось, отражалась вся его жизнь, полная дьявольских преступлений, а вид 
багрового, едва зажившего голого черепа только усиливал жуткое впечатление.
Совет затянулся, но я уже не принимал в нем участия. Наконец все разошлись и 
стали готовиться в дорогу. Я удивлялся воле мальчика, заставившего взрослых 
подчиниться, и в то же время никак не мог избавиться от предчувствия несчастья. 
Олд Файерхэнд подошел ко мне, положил руку на плечо и произнес:
— Пусть свершится судьба. Не судите нас по своим законам, сэр.
— Я не смею осуждать вас. Преступление должно быть наказано. Но позвольте мне 
уклониться от личного участия в казни. Вы все-таки решили идти на Бифок?
— Да. А вас я попрошу позаботиться об охране лагеря.
— Когда вы вернетесь?
— Трудно сказать. Все зависит от того, насколько быстро сумели прийти в себя 
индейцы. Прощайте и глядите в оба.
Параноха отвязали от дерева, сунули ему в рот кляп, притянули его ремнями к 
носилкам, маленький отряд зашагал к выходу из долины. Виннету, прежде чем 
присоединиться к уходящим вестменам, подошел ко мне:
— Мой белый брат остается в «крепости»?
— Вождь апачей знает мои мысли, поэтому мои губы могут молчать.
— Мой брат осторожен, он проверяет глубину, прежде чем войти в воду, но Виннету 
должен идти с сыном Рибанны, павшей от руки Параноха.
После их ухода в «крепости» остались только трое вестменов, среди них и Дик 
Стоун. Я собрал их и сказал, что собираюсь выйти на разведку и осмотреть 
окрестности «крепости».
— Не стоит, сэр, — сказал Дик. — У входа в долину стоит часовой, а нам лучше 
отдохнуть перед трудной работой. Чует мое сердце, что нам сегодня придется 
попотеть.
— Что вы имеете в виду?
— У краснокожих хорошие глаза и чуткие уши, конечно, они что-нибудь да 
пронюхают и вполне могут нагрянуть сюда.
— Ваше сердце правильно чует, Дик. Именно поэтому я и схожу посмотрю, что 
делается вокруг «крепости». Ждите меня здесь, я скоро вернусь.
Я набил магазин штуцера патронами до отказа и вышел. Часовой, укрывшийся в 
кустах ежевики, заверил меня, что ничего подозрительного не происходило, но я 
давно знал, как иногда беспечно ведут себя даже бывалые охотники, и научился 
доверять только собственным глазам. Не ошибся я и на этот раз. Продравшись 
сквозь колючие заросли, почти у самого входа в долину я обнаружил одну 
свежесломанную веточку и принялся пядь за пядью осматривать землю. Еще недавно 
там лежал человек, который, уходя, тщательно разровнял опавшие листья, чтобы на 
них не осталось никаких следов.
Краснокожие обнаружили вход в долину и видели, как мои друзья вышли из 
«крепости» с Паранохом! Но прежде всего они постараются выручить своего вождя и 
только после этого пойдут на штурм лагеря. Нельзя было терять ни минуты, и, 
отдав распоряжение оставшимся троим вестменам вооружиться и быть начеку, я 
поспешил за отрядом.
Вскоре я уже добрался до места вчерашней схватки: трава на поляне была 
вытоптана, трупы убитых нами индейцев исчезли. Сбывались мои худшие 
предположения, тем более что вдоль следов белых потянулись отпечатки не одной 
пары ног в мокасинах. За ними следили, и число индейцев, идущих по пятам отряда,
 увеличивалось по мере удаления от «крепости». Я прибавил шагу и удвоил 
осторожность: по моим расчетам, где-то здесь краснокожие должны были напасть из 
засады на вестменов.
Так я дошел до места слияния рек Бифок и Манкисити. Судя по рассказу Гарри, 
здесь и произошло печальное сражение, положившее начало смертельной вражде и 
ненависти между его отцом и Паранохом, и здесь же похоронили его сестру и мать. 
Кустарник уступил место высокой густой траве, деревья расступились, образуя 
большую поляну, на которой я увидел оживленно беседующих охотников. Паранох с 
кляпом во рту стоял, привязанный к огромной пинии.