— Я пообещал исполнить его волю.
— Его последняя воля… И ты выполнил ее. Ты поклялся ему быть верным мне, ты 
оберегал меня, охранял, а я все это время преследовал тебя, как врага. Тот удар 
ножа мог быть смертельным. Я в огромном долгу перед тобой. Будь моим другом!
— Я уже давно твой друг.
— Моим братом!
— От всего сердца!
— Мы над гробом того, кто вверил тебе мое сердце, заключим союз! Нас покинул 
благородный бледнолицый, но, уходя, привел к нам другого, такого же 
благородного. Пусть моя кровь станет твоей, а твоя — моей! Я выпью твоей крови, 
а ты — моей! Мой отец Инчу-Чуна, великий вождь апачей, даст позволение!
Инчу-Чуна с радостью протянул нам руки:
— Позволяю! Вы станете братьями, будете как один воин, как один муж в двух 
телах! Я сказал! Хуг!
Мы направились к месту, где возводили склеп. Я спросил, каких он будет размеров,
 и попросил дать мне несколько томагавков. Затем вместе с Сэмом, Диком и Биллом 
отправился в верховье реки, отыскал в лесу нужное дерево и сделал крест. Когда 
мы вернулись в лагерь, обряд погребения уже начался. Индейцы разместились 
вокруг строящегося склепа и затянули монотонную траурную песню. Однообразная 
мелодия прерывалась время от времени жалобными вскриками.
Дюжина индейцев под руководством вождя возводила склеп, а между ними и плачущей 
толпой крутилась и приплясывала странно одетая и разукрашенная фигура.
— Это кто? Шаман? — спросил я.
— Да, — ответил Сэм.
— Христианина хоронят по индейским обычаям! Что вы на это скажете, любезный 
Сэм?
— А вам не нравится?
— Да как-то не очень.
— Смиритесь с этим, сэр! И ни слова вслух, не то смертельно обидите апачей.
— Весь этот маскарад противен мне гораздо больше, чем вы думаете.
— Они поступают так из самых чистых побуждений! Для вас это богохульство?
— Безусловно.
— Вы пока не понимаете их простые, бесхитростные души. Они верят в Великого 
Духа, к которому отправился их друг и учитель, и должны совершить обряд 
расставания, как завещали их предки. Все, что тут выплясывает шаман, носит 
чисто символический характер. Позволим же им делать так, как велит их обычай, а 
мы поставим на могиле крест.
Мы положили крест рядом со склепом. Виннету спросил:
— Этот знак христиан будет стоять на камнях?
— Да.
— Хорошо. Я сам собирался просить моего брата, Сэки-Лату, сделать крест, потому 
что в комнате Клеки-Петры висел такой же, и он перед ним молился. Мне хотелось, 
чтобы его могилу охранял символ его веры. Где должен стоять крест?
— Наверху.
— Как на высоких домах, в которых христиане поклоняются своему Великому Духу? Я 
прикажу поместить его там, где ты скажешь. Садитесь и смотрите, так ли мы 
делаем?
Склеп был построен, наверху установлен крест. Незаделанным оставалось пока лишь 
отверстие для гроба.
В это время Ншо-Чи принесла две наполненные водой чаши из обожженной глины и 
поставила их на крышку гроба. Их назначение стало мне понятно позже.
Все было готово к погребению. Инчу-Чуна подал знак, и траурные песнопения 
прекратились.
Шаман присел на корточки. Вождь приблизился к гробу и медленно начал 
торжественную речь:
— Рано утром солнце всходит на востоке, а вечером заходит на западе. С приходом 
весны начинается год, а зимой все засыпает. То же происходит с людьми. Не так 
ли?
— Хуг! Ты сказал! — раздался скорбный возглас.
— Человек, как солнце, всходит, поднимается на гребень жизни и нисходит в 
могилу. Подобно весне, появляется на земле и отходит ко сну, словно зима. Но 
солнце после заката вновь встает на следующее утро, а зима опять сменяется 
весной. Не так ли?
— Хуг!
— Так учил нас Клеки-Петра. Человек сходит в могилу, а по другую сторону смерти 
воскресает, словно новый день, словно новая весна, и поселяется в стране 
Великого Духа навечно! Так объяснял нам Клеки-Петра. И теперь ему суждено 
проверить самому, правда ли это, ибо он исчез, как день и год, а его душа 
отправилась в жилище мертвых, куда всегда стремилась. Не так ли?
— Хуг!
— Он верил в одно, мы верим — в другое. Мы любим друзей и ненавидим врагов, а 
он учил, чтобы мы возлюбили и врагов наших, ибо и они наши братья. Мы говорим, 
что наши души попадут в Страну Вечной Охоты, а он твердил, что его душа будет 
пребывать в Стране Вечного Блаженства. Но порой мне кажется, что наша Страна 
Вечной Охоты и есть та самая Страна Вечного Блаженства. Не так ли?
— Хуг!
— Клеки-Петра часто говорил нам о Спасителе, который пришел в мир, чтобы дать 
счастье всем людям. Мы верили в истинность этих слов, ибо его уст никогда не 
оскверняла ложь. Спаситель пришел ко всем людям. Ко всем? Значит, и к 
краснокожим? Если бы Он появился у нас, мы бы встретили Его с радостью, мы ждем