точно.
— Только разведка даст верные сведения, но вы против этого, дорогой Сэм, ибо 
считаете, что следы разведчиков выдадут нас.
— Краснокожих разведчиков, запомни это! Апачи знают, что мы здесь, поэтому след 
белого человека не вызовет подозрений.
А что будет, если они обнаружат следы краснокожих? О чем они подумают?
— Что поблизости находятся кайова?
— Надо же, угадали! Мысленно снимаю перед вами шляпу, и сделал бы это не только 
мысленно, если бы мне не надо было беречь мой парик.
— Спасибо, Сэм! Я надеюсь снискать ваше уважение навсегда. Но давайте вернемся 
к делу. Значит, вы считаете, что мы должны послать на разведку белых, не 
краснокожих?
— Да, но только одного.
— Одного хватит?
— Вполне, потому что на него можно полностью положиться. Зовут его Сэм Хокенс, 
и, чтоб мне лопнуть, он питается полевыми мышами, хи-хи-хи! Вы знаете такого, 
сэр?
— Да, — ответил я. — Если он за это возьмется, я буду совершенно спокоен, его 
апачи не поймают.
— Конечно, не поймают, хотя он им покажется.
— Как? Они должны вас увидеть?
— Разумеется.
— В таком случае, индейцы схватят вас и убьют.
— Нет, для этого они слишком умны. Когда я спокойно прогуляюсь у них на виду, 
краснокожие убедятся, что мы чувствуем себя в полной безопасности. Меня апачи 
не посмеют тронуть, ведь мое исчезновение всполошит лагерь, да и зачем меня 
хватать, если я все равно попаду к ним в руки?
— Но, Сэм, возможно ли, чтобы вы их увидели, а они вас нет?
— Сэр, — взорвался Хокенс, — хорошенького же вы мнения обо мне! Как это я могу 
их не увидеть? У Сэма Хокенса глазки маленькие, но зоркие. Апачи, правда, 
вышлют вперед разведчиков, но уж я-то найду место, откуда видно все. Есть такие 
места, где даже опытнейший вестмен не сможет укрыться и вынужден будет 
появиться на открытом пространстве. Вот в таком месте я и обнаружу разведчиков. 
И сразу же сообщу вам, что они крадутся к нашему лагерю. А вы ведите себя 
спокойно, как ни в чем не бывало.
— Но ведь апачи сразу увидят кайова и предупредят Инчу-Чуну.
— Кого увидят? Наших краснокожих? Молодой человек, уважаемый гринхорн, уж не 
считаете ли вы, что у Сэма Хокенса мозги из ваты? Моя забота — чтобы нигде не 
было ни малейшего следа кайова, понятно? Наши дорогие друзья спрячутся очень 
хорошо и появятся только в последний момент. Разведчики апачей должны увидеть 
только тех, кто был в лагере во время визита к нам Виннету и его отца.
— Здорово придумано!
— То-то! Не мешайте разведчикам апачей наблюдать за лагерем, пусть убедятся, 
что мы совершенно спокойны. Как только они уберутся, я поспешу за ними и 
дождусь, когда подойдут главные силы апачей. А те появятся ночью, чтобы напасть 
на лагерь в темноте.
— И возьмут нас в плен или убьют, если не всех, то многих.
— Послушайте, сэр! Право, мне вас жаль. Вроде бы образованный человек, а не 
знаете, что надо удирать, если не хочешь попасть в лапы врагу. Любой заяц знает 
об этом, и даже одно маленькое черное и кусачее насекомое, которое прыгает в 
шестьсот раз выше своего роста, а вы понятия об этом не имеете! Неужели в 
книгах, которых вы прочли такое множество, ничего нет на этот счет?
— Ни слова! Отважному вестмену не пристало прыгать так высоко, как упомянутое 
вами насекомое! Так вы считаете, мы должны удрать в безопасное место?
— Конечно. Мы разожжем костры, пусть апачи нас видят. Пока огонь горит, они 
останутся в укрытии. Как только костры догорят, мы покинем лагерь, скроемся в 
темноте и приведем воинов кайова. Апачи нападут на лагерь — а он пуст! 
Хи-хи-хи! Вот удивятся! Разведут огонь, чтобы найти нас, тут-то мы их и увидим 
и нападем на них! О, на Западе долгие годы будут помнить хитроумного Сэма 
Хокенса, чтоб мне лопнуть!
— Действительно, задумано хорошо, если только все произойдет именно так, а не 
по-другому.
— Уж я постараюсь, чтобы по-другому не произошло.
— А что дальше? Будем тайком освобождать апачей?
— По крайней мере, Инчу-Чуну и Виннету.
— А других?
— Скольких сможем, но не выдавая себя.
— Что ждет остальных?
— Ничего страшного, уверяю вас, сэр. Кайова прежде всего начнут преследовать 
беглецов, ну а если они окажутся слишком кровожадными, Сэм Хокенс что-нибудь 
придумает. И вообще найдите своей голове лучшее применение, не занимайте ее тем,
 что произойдет потом. Там видно будет, а сейчас мы должны выбрать место, 
пригодное для осуществления нашего плана, тут не всякое подойдет. Утром я 
займусь этим. Хватит болтовни, с завтрашнего дня надо действовать.
Он был прав. Дальнейшие разговоры и догадки не имели смысла. Оставалось только 
ждать развития событий.
Наступила ночь. Погода стала меняться. Поднялся ветер, который все усиливался, 
и только под утро немного стих. Тогда вдруг резко похолодало, что в этих местах 
случается исключительно редко — ведь мы находились на широте Дамаска. 
Проснувшись, Сэм Хокенс взглянул на небо и сказал:.