забыв о раздробленных коленях, и тут же рухнул как подкошенный. Вперив в меня 
безумный взгляд, он, заикаясь, забормотал:
— Ссэ-ки-Ла-ла-та! Уфф! Уфф! Уфф! Откуда… ты… взялся? Как… ты… где… Так… 
значит… вы… здесь? Никуда… не… ушли?
— Как видишь. Я пришел поговорить с тобой.
— Сэки-Лата! — заорал он, выговорив наконец мое имя.
Сыновья в испуге отпрянули назад.
— Сэки-Лата! — повторил Тангуа, и ярость исказила его лицо. Он прокричал что-то 
в сторону вигвамов. Я ничего не понял, кроме собственного имени.
Спустя минуту в деревне поднялся оглушительный вой. Отовсюду повысыпали воины с 
поднятым оружием. Я вытащил нож и приставил его к уху Тангуа.
— Ты хочешь, чтобы Пида умер? Это он прислал меня.
Услышав сквозь жуткий вой мои слова, вождь поднял руку. Крики прекратились. В 
полном молчании кайова окружили нас. По их кровожадным взглядам я понял, что 
мне так просто отсюда не уйти. Однако я спокойно уселся рядом с Тангуа и, 
невозмутимо глядя ему прямо в глаза, начал:
— Мы с тобой смертельные враги. Не моя в том вина, но и против я ничего не имею.
 И я не боюсь тебя, иначе разве я пришел бы, чтобы поговорить с тобой? Пиду 
поймал я, и его повесят, если я не вернусь к назначенному часу.
Застывшие словно статуи краснокожие ни единым словом, ни единым жестом не 
отреагировали на мое сообщение. Только глаза вождя налились кровью от 
бессильной ярости. Скрежеща зубами, он наконец выдавил:
— Как… как… ты поймал его?
— Вчера, когда Пида беседовал с Сэмом, я был на острове, сбил его с ног и взял 
его в плен.
— Уфф! Злой Дух покровительствует тебе! Где мой сын?
— В безопасном месте, но я не скажу где. Потом Пида сам расскажет. Ты теперь 
понимаешь, что я не собираюсь убивать твоего любимого сына. У нас есть еще один 
твой воин, которого я схватил в зарослях ежевики, когда тот нас подслушивал. Мы 
отпустим его вместе с твоим сыном, а ты отдашь Сэма Хокенса!
— Уфф! Ты получишь его, но сперва приведи мне Пиду и воина!
— Привести? Нет! Я знаю, что Тангуа нельзя доверять. За одного я отдаю двух — и 
поступаю очень справедливо. И вполне благородно по отношению к вам. Но за это я 
вправе потребовать от вас честного выполнения договора.
— А где доказательства, что Пида действительно у вас?
— Доказательства? Тебе нужны доказательства? Если я говорю, значит, так и есть. 
Сэки-Лата не Тангуа. Покажи мне сначала Сэма Хокенса. Вы забрали его с острова, 
потому что боитесь, как бы он не сбежал. Мне надо с ним поговорить.
— О чем ты хочешь с ним говорить?
— Хочу услышать, как с ним обращались. От этого многое зависит.
— Я должен посоветоваться с воинами. Отойди от вигвама и жди.
— Хорошо. Но торопитесь. Если я не вернусь вовремя, Пиду повесят.
Смерть через повешение, как я уже говорил, считается у индейцев самой позорной. 
Можете себе представить, как встревожился Тангуа! Он немедленно созвал совет 
старейшин. Я отошел к ближайшему вигваму и сел на землю. Воины Тангуа тут же 
окружили меня, испепеляя гневными взглядами, готовые растерзать меня по первому 
знаку. Только благодаря Пиде я остался в живых. Впрочем, я заметил, что и моя 
отвага произвела на кайова должное впечатление. Спустя некоторое время вождь 
послал воина за Сэмом. Как только появился Хокенс, я вскочил на ноги и подбежал 
к нему. Увидев меня, Сэм возликовал:
— Наша взяла! Олд Шеттерхэнд! Ну, что я говорил? Вы пришли, сэр! Небось 
соскучились там без старика Сэма, а? — И он протянул для приветствия связанные 
руки.
— Все очень соскучились, — отвечал я. — И как вы только умудрились попасть в 
плен к кайова? Сколько ни вдалбливай, куда надо бежать, вы обязательно 
помчитесь в противоположную сторону.
— Упреки, дорогой сэр, оставьте на десерт, я сейчас весь сгораю от любопытства, 
что там у вас и как моя Мэри?
— Она с нами.
— А моя Лидди?
— Ваша пушка? С ней тоже все в порядке.
— В таком случае, превосходно, чтоб мне лопнуть! Ну что ж, не пора ли нам 
уходить отсюда? Честно говоря, мне надоело здешнее общество.
— Потерпите еще немного, любезный Сэм. Вам кажется, что можно так просто взять 
и уйти? Увы, есть еще маленькая загвоздка.
— А в чем дело? Разве для вас существуют загвоздки? Попади я хоть на Луну, вы 
бы и оттуда меня вытащили, хи-хи-хи!
— Смейтесь, смейтесь, похоже, вам здесь было неплохо, а?
— Неплохо? Что вы такое говорите? Мне было превосходно! Замечательно! Все 
индейцы любили меня как собственного сына, уж так меня холили и лелеяли, что 
дальше некуда. А если мне хотелось прилечь отдохнуть, так этого даже не надо 
было делать, я и так целый день лежал.
— А что с карманами? Обчистили?
— Еще бы! И дочиста!
Тем временем совет подошел к концу. Я заявил вождю, что ждать больше у меня нет 
времени и если он хочет увидеть сына живым и здоровым, пускай поторопится. Наши 
переговоры вскоре вступили в завершающую стадию. Тревога за сына сделала вождя 
более покладистым, я же ни на йоту не уступил индейцам. Мы договорились, что со 
мной и Сэмом поплывут на двух лодках четыре воина. Мы передадим им Пиду и 
пленного кайова. Я еще раз предупредил Тангуа, что Пида погибнет, если вождь