идти по нашему следу им и в голову не пришло бы. Я спросил Виннету, не стоит 
ли нам подъехать к ним. Он согласился.
— Это бледнолицые торговцы, они ведут меновую торговлю с кайова. Но кто мы 
такие, говорить не следует.
— Хорошо. Тогда я представлюсь младшим служащим Агентства по делам индейцев; по 
долгу службы еду к кайова, а ты индеец племени пауни, мой проводник и 
переводчик.
— Согласен. Поговори с этими бледнолицыми.
И мы направились к ним. Они — по обычаю Дикого Запада — схватились за оружие и 
настороженно поджидали нас.
— Отбросьте оружие, господа! — сказал я, подъехав к ним. — Мы вас не тронем.
— Тем лучше для вас, — ответил один из них. — А ружья держим наготове не из 
страха, а из осторожности. Никогда не известно, с кем повстречаешься в пути.
— Мы вам кажемся подозрительными?
— А как же? Если встречаешь в прерии двух джентльменов — краснокожего и белого, 
которые неизвестно чем занимаются… Вы к тому же одеты как индеец, и я бы сильно 
удивился, узнай, что имею дело с честными людьми.
— Спасибо за откровенность! Лучше знать заранее, что о тебе думают. Однако 
спешу вас заверить, вы ошибаетесь.
— Возможно. Впрочем, на грабителя вы и вправду не похожи. А теперь не 
соблаговолите ли сказать, откуда едете?
— С удовольствием. Нам нечего скрывать. От Фальце Вашита.
— Ага! А куда?
— К индейцам кайова.
— К кому именно?
— К вождю Тангуа.
— Это недалеко отсюда.
— Я знаю. Стойбище в междуречье Ред-Ривер и Солт-Форк.
— Точно. Но не побрезгуйте добрым советом и поверните обратно. Не вздумайте 
даже соваться к кайова.
— Почему?
— Не стоит отдавать себя на растерзание индейцам.
— Я и не собираюсь ни теперь, ни в будущем.
— Что нам готовит судьба, сказать трудно. От всего сердца предупреждаю вас. И 
причины весьма серьезные. Мы, собственно, возвращаемся от Тангуа. Он 
похваляется свернуть шею каждому встречному белому и краснокожему из другого 
племени.
— Как это мило с его стороны! Он что, сам вам об этом сказал?
— Конечно же, и несколько раз.
— Вот шутник.
— Ого-го! Он вовсе не шутил!
— Не шутил? Но тогда каким же чудом я имею возможность лицезреть вас в добром 
здравии? Тангуа грозится убить каждого белого и каждого краснокожего. Я 
правильно вас понял? А вы кто же — негры?
— Оставьте ваши глупые шутки! Он отпустил нас с миром, потому что мы с ним 
старые добрые друзья и уже много раз приходили в его селение. Мы торговцы, как 
вы, наверное, догадались, и, заметьте, честные торговцы, а не всякие там 
прохвосты, которые на каждом шагу обирают индейцев. Для нас двери всегда 
открыты, и кайова не дураки, чтобы набрасываться с ножом на порядочного 
человека, но вас непременно прикончат. Поверьте мне.
— Надеюсь, что не прикончат, я ведь тоже еду с добрыми вестями.
— Не может быть! Тогда скажите, кто вы такой?
— Я служащий Агентства.
— Агентства? О Господи, еще хуже! Не сердитесь, но только вам я открою: 
краснокожие ненавидят агентов, потому что… потому что… — он замялся, а я 
закончил за него:
— Потому что они столько раз их обманывали. Вы это подумали, и я полностью с 
вами согласен.
— Вот уж приятная неожиданность! Услышать именно от вас, что вы, агенты, — 
прохвосты! — засмеялся он. — При последних поставках индейцев страшно надули. 
Ну, коли вам не терпится угодить прямо в плен, то милости прошу, можете ехать. 
Столбы пыток индейцы приготовили. Вас ждет самый горячий прием.
— Я не привык отступать, сэр. Возможно, кайова поначалу и не особенно 
обрадуются, но, узнав приятные новости, надеюсь, сменят гнев на милость. Я 
спешу сообщить им, что недостающий товар выслан и вскоре они его получат.
— Сто тысяч чертей! Вы прямо какая-то белая ворона! — удивился торговец. — Ну 
тогда, конечно, можете смело ехать. А зачем понадобился этот краснокожий?
— Я не знаю диалекта кайова, это переводчик из племени пауни, которого к тому 
же знает Тангуа.
— Отлично! В таком случае все в полном порядке, напрасно я вас пугал, хотя, 
признаюсь, Тангуа страшно зол на весь свет.
— Из-за чего?
— В последнее время его преследуют одни неудачи. На его территорию вторглись 
апачи и отбили табун лошадей. Он пустился в погоню, но — опять невезение, 
поскольку апачей было втрое больше. И все равно кайова разбили бы врагов, не 
подсоби им белые вестмены. Один из них, которого прозвали Олд Шеттерхэнд, 
выстрелом покалечил Тангуа. Говорят, он любого великана одних махом валит с ног,
 вот это громила! Однако даром ему это не пройдет!
— Не пройдет? Краснокожие решили отомстить?
— Естественно. У Тангуа прострелены оба колена, он недвижим, посему он рвет и