несколько минут принялся расспрашивать свою спутницу о ее приключениях. 
Марджери и сама охотно поведала о них. Долгое отсутствие Бурдона ее встревожило,
 и она, воспользовавшись тем, что Быстрокрылый прилег отдохнуть, выгрузила все 
из каноэ брата и отправилась на поиски пропавшего. Разумеется, Марджери — 
несмотря на то что была совершенно чужда какой бы то ни было грубости, как и 
подобает истинно американской девушке, — прекрасно умела управляться с 
берестяным каноэ. За последние годы новые привычки и образ жизни позволили ей 
овладеть этим нехитрым искусством; а так как здесь важна не сила, а сноровка, 
она без труда могла отплыть куда ей заблагорассудится. При свете двух костров, 
заменивших ей бакены, Марджери стала свидетельницей и магических фокусов 
бортника, и его бегства. Увидев, что ему удалось бежать, она тут же решила 
присоединиться к нему; и как раз в тот момент, когда, забыв об осторожности, 
она подогнала каноэ к наружной кромке зарослей риса, за борта суденышка 
ухватились двое пловцов. Как только они увидели, что захватили «скво», они не 
потрудились даже влезть в каноэ — операция весьма сложная, когда речь идет о 
каноэ из коры, притом без груза, — а просто поволокли плененное судно к берегу, 
гребя свободной рукой.
— Я никогда не забуду о вашей доброте, Марджери, — сказал Бурдон с горячей 
благодарностью, выслушав ее короткий рассказ, простодушный и безыскусный. — Нет 
такого мужчины, который забыл бы о великодушии молодой женщины, рисковавшей 
ради него.
— Надеюсь, вы не считаете, что я поступила дурно, Бурдон? Я буду огорчена, если 
вы обо мне плохо подумаете!
— Дурно, милая Марджери? Но сейчас нам не до того. Давайте-ка выбираться из 
ловушки, а когда мы будем в безопасности, я вам честно скажу, что я думаю об 
этом, да и о вас самой. А брат ваш не спал, милая Марджери, когда вы уходили?
— Мне кажется, он спал — когда выпьет, он спит долго и крепко. Но теперь ему 
будет нечего выпить, пока мы не доберемся до поселений.
— Разве что он откроет Источник Виски, — ответил бортник, весело смеясь.
Молодой человек поведал своей удивленной спутнице историю с черной магией и 
заклинаниями, которые она наблюдала издали. Сердце Бурдона после всех испытаний 
и побега пело от радости и становилось все невесомее по мере того, как 
разворачивался его рассказ. Прелестная Марджери тоже была в прекрасном 
настроении и не мешала ему радоваться. Когда бортник пересказывал все свои 
уловки и попытки ускользнуть от дикарей, в особенности же когда он подробно 
поведал, как заставил виски течь из дикого камня, девушка, разделяя его веселье,
 залилась мелодичным, звонким смехом, наполнившим лодку драгоценным грузом.



ГЛАВА X


Бег времени совсем не изменил
Тот мир, что ей когда-то был так мил,
Но чувство в ней иное пробудил
Ее души порыв.
Он породил не радость, не восторг,
Но будто яркий свет любви исторг,
Любую малость к жизни возродив.
Вашингтон Элстон

Бортник рассказывал свою историю не торопясь, так что они успели доплыть до 
южного берега. Дороти очень обрадовалась, увидев их живыми и невредимыми: 
остальные еще не проснулись. Была полночь, и всем пора было отдохнуть и 
набраться сил на следующий день. Бортник улегся в своем каноэ, а Марджери 
поделилась шкурой бизона со своей сестрой.
Будучи, по крайней мере на этот час, в полной безопасности, все спали спокойным 
крепким сном и проснулись только утром. Бортник встал первым и, отойдя на 
приличное расстояние, сбросил одежду и нырнул в воду, что вошло у него в 
привычку в это теплое время года. Искупавшись, молодой человек поднялся на холм,
 откуда он видел противоположный берег и мог наблюдать за потаватоми. Однако, 
что бы он ни делал, бортник не забывал оставаться под прикрытием — ни в коем 
случае потаватоми не должны были узнать, где он находится. Ради осторожности и 
костер был погашен — ведь ни один индеец не пропустит незамеченным такой знак, 
как струйка дыма. Что же касается лодок и лагеря беглецов, то их прекрасно 
скрывали дикий рис и холм, за которым они устроились; достаточно было просто не 
высовываться.
Возвышение, на которое взобрался бортник, позволило ему, с помощью подзорной 
трубы, отлично видеть «Склад Виски» и местность вокруг него. Дикари уже 
проснулись и занялись обычными делами краснокожих, вышедших на военную тропу. 
Несколько человек хоронили тело своего погибшего товарища. Кое-кто кашеварил 
или ощипывал пернатую дичь, подстреленную в речной заводи; группа краснокожих 
собралась у места, где должен был забить желанный источник, все еще надеясь на 
осуществление своей мечты, и в эту минуту они сговаривались, как добыть скальп 
«колдуна». Драгоценная «огненная вода», которая ввела в губительный соблазн 
многих из тех, кому выпала привилегия изучать нормы морали, и которая оказалась 
для краснокожих настоящим проклятьем, все еще притягивала их как магнит, и 
неутоленная жажда привела нескольких пьяниц на это место, едва они открыли 
поутру глаза. Бортнику было видно, как некоторые из них, стоя на коленях,