своей шкуры — защиту, данную ему природой, и подгоняемый страстью к меду, не 
обращая внимания на маленьких воинов, сунул морду в дупло, надеясь, очевидно, 
что у него мед потечет по усам. Но тут же взревел, замахал лапами и защелкал 
зубами, — как видно, он наткнулся на сопротивление, которого вовсе не ожидал. В 
одну минуту все медведи, как один, встали на дыбы, молотя в воздухе передними 
лапами и щелкая зубами в тщетной попытке ухватить своих почти невидимых врагов. 
Инстинкт послужил пчелам не хуже, чем знание, и они, несмотря на толстые шкуры 
и длинную шерсть медведей, ухитрялись вонзать жала в незащищенные места, пока 
четвероногие не бросились кататься по траве, пытаясь раздавить несметное войско 
нападающих.
Последняя мера возымела некоторое действие, и великое множество пчел было 
раздавлено благодаря отчаянным кувыркам катавшихся по земле животных, но и 
здесь, как в разгар битвы, места павших немедленно занимали живые, пока 
превосходящие массы противника не победили силу и едва не обратили медведей в 
бегство. В этот критический момент, когда медведи, казалось, изнемогли от 
непрерывного кувырканья и свирепых ударов по пустому месту, вступить в сражение 
решил Бурдон. Гершом, посвященный в план заранее, выстрелил одновременно с 
бортником. Обе пули попали в цель; одна уложила на месте самого рослого медведя,
 вторая нанесла тяжелую рану другому. Успех был закреплен двумя другими дружно 
прозвучавшими выстрелами, ранившими еще двоих противников; второй заряд в своей 
двустволке Бен приберег на всякий случай. Пока раненые животные ковыляли прочь, 
мужчины перезарядили винтовки; но когда они приготовились переходить в 
наступление, оказалось, что поле боя уже очищено и от медведей и от пчел; 
только убитый и умирающий медведи остались на месте. Пчелы же в полном составе 
пустились преследовать отступающего врага, совершив ту же ошибку, которую порой 
допускают и более разумные существа, приписывая себе и собственной доблести 
победу, одержанную другими.
Бортник и его приятель в ожидании возвращения насекомых занялись подготовкой к 
их встрече. Первый быстро разжег костер, для чего у него все было под рукой, а 
Гершом стал таскать сухой хворост. Не прошло и пяти минут, как буйное пламя 
взвилось вверх; и когда пчелы вернулись, они обнаружили, что их новый враг 
надежно огражден, так сказать, стеной огня. Тысячи маленьких воинов погибли в 
пламени, столкнувшись с этим новым изобретением человека; остальные же вскоре 
последовали за своими предводителями и отправились на поиски нового хранилища 
плодов своего трудолюбия.



ГЛАВА IV


Вот бабочка,
Меланхолично крыльями взмахнув,
Стремится прочь в свободный свой полет
И нас манит вослед туда, где ждет
Приятней вид нас и ночлег, чем здесь.
Симаис

Уже настал полдень, когда Бен и Гершом решились приступить к разделке ствола и 
добыче меда. До этого времени пчелы медлили покидать свой поверженный улей, и 
было бы опасно выходить из-под защиты дыма и жара огня, спеша покончить с делом.
 Конечно, у Бурдона было в запасе несколько уловок, более или менее удачных, 
которые помогли бы ему отогнать нападающих пчел, но самая надежная уловка — 
добрый костер с плотным столбом дыма. Считают, что некоторые растения издают 
запах, невыносимый для насекомых; одно или два бортник употреблял с успехом, но 
поблизости не нашлось ни одного из них, и ему пришлось положиться на сильный 
жар, а затем на густой дым, какой дают свежие ветви.
В каноэ были и топоры, и клинья, и кувалда — инструменты, с которыми Гершом 
умел обращаться, как учитель фехтования со своей рапирой, а о мастерстве 
Бурдона и говорить нечего, так что дерево вскоре было разделано и запасы меда 
оказались на виду. С полудня до вечера мед переложили в бочонки, бочонки 
перенесли в каноэ, и весь груз благополучно прибыл в шэнти. Денек выдался 
трудный, и когда наши лесные жители уселись наконец возле родника и принялись 
за ужин, оба были довольны, что работа сделана.
— Думаю, это последний улей, который я выследил этим летом, — сказал бортник, 
когда они ужинали. — До сих пор мне везло, но в смутные времена лучше не 
оставлять дом без присмотра. Меня удивляет, Уоринг, что ты решился уйти так 
далеко от семьи, когда в воздухе пахнет войной.
— А это потому, что ты плохо знаешь меня и совсем не знаешь Долли. А насчет 
того, что дом остался без присмотра, хотел бы я знать, кто лучше присмотрит за 
домом, чем Долли Уоринг? Не представляю себе, чтобы даже пчелы рискнули 
налететь на нее! А если бы и рискнули, им бы не поздоровилось. Язычок у нее 
бьет на убой, а рука и того хлеще; да если бы солдаты орудовали своими 
мушкетами, как она своей шваброй, то, чтобы выиграть войну, и в новобранцах 
надобности бы не было!
По правде говоря, эта характеристика была далека от истины, но пьяница сам не 
знает, что он несет.
— Я рад, что у тебя дома такой сильный гарнизон, — задумчиво сказал бортник. — 
А вот мой слабоват, чтобы выстоять здесь, на прогалинах. Знаешь, Склад Виски, я 
собираюсь покончить с делами и перебраться в населенные места, прежде чем