независимость!..
Послушайте меня, я не новичок в военном деле. Опасность велика. Умоляю  вас,
прикажите отступать! Вы пожертвуете при этом только своим обозом, который  и
так уже можно считать потерянным, но вы спасете своих людей - четыре  тысячи
бойцов. Еще не поздно!
   Кронье выслушал полковника с тем безропотным терпением, с каким  взрослые
относятся к шалостям избалованных детей,  усмехнулся  и,  покровительственно
похлопав его по плечу, ответил следующими, вошедшими в историю словами:
   - Я лучше вас знаю, что мне надо делать. Вы еще не родились, когда я  был
уже генералом.
   - Но, в таком случае, поезжайте убедиться  лично,  что  английская  армия
наполовину завершила окружение! - не унимался полковник.
   Вместо ответа Кронье пожал плечами и отвернулся. День 16 февраля прошел в
том же преступном по своей тупости бездействии.
   17-го  после  полудня   кавалеристы   полковника   Виллебуа-Марей   снова
отправились  в  разведку.  Отряд  возглавлял  он  сам.  Перед   его   взором
нескончаемым потоком тянулись колонны английских войск.
   Отправился на разведку  и  граф  Штернберг.  Сопровождавший  его  бурский
военный интендант Арнольди насмешливо заметил:
   - Хотел бы я увидеть хоть одного из тех английских  солдат,  которые  так
преследуют ваше воображение.
   - Ну что ж,  взгляните!-ответил  австрийский  офицер,  простирая  руку  к
горизонту, потемневшему от сплошной массы людей, лошадей и пушек.
   Арнольди побледнел, пришпорил коня и, обезумев от  волнения,  помчался  в
лагерь Магерсфонтейи.
   Еще издалека он принялся кричать:
   - К оружию!.. К оружию!.. Англичане!..
   - Слишком поздно! - с грустью в голосе заметил Штернберг, скакавший рядом
с ним.
   - Да, слишком поздно! - как унылое  эхо,  повторил  Виллебуа-Марей,  тоже
примчавшийся во весь опор.
   Кронье убедился наконец в своей ошибке, понял, в какое тяжелое  положение
поставлена благодаря его слепоте лучшая бурская армия. Надо  все  же  отдать
ему должное: в нем мгновенно пробудился бесстрашный воитель.
   Приказ об отступлении отдан. В лагере поднялась  невообразимая  суматоха.
Шутка сказать! Обоз состоял из четырех тысяч  быков,  такого  же  количества
верховых коней и несметного множества повозок*.
   Запрягли, как попало, быков, нагрузили наспех повозки. Но еще  надо  было
снять пушки с их гнезд, установить их на  лафеты  и  разослать  разведчиков,
узнать, какими путями отходить,  чтобы  не  наткнуться  на  врага.  Подумать
только! Потеряно целых  четверо  суток!  А  Кронье  и  теперь  из-за  своего
бурского упрямства никак не хотел бросить обоз и налегке, пользуясь чудесной
подвижностью буров, вывести их из окружения.
   Кронье также ни за что не хотел расстаться со своим обозом, что не только
привело, как читатель увидит дальше, к пленению его армии,  но  и  послужило
началом крушения всей борьбы буров за независимость.
   В два часа ночи лагерь наконец опустел.
   Вперемежку с кавалеристами, погонщиками, повозками и  верховыми  лошадьми
ринулись во мрак ночи женщины и дети, перепуганные  и  оглушенные  щелканьем
бичей, скрипом телег, мычаньем быков, топотом коней и криками людей.
   Что это-отступление? Нет, бегство!
   Бежали, то замедляя, то ускоряя шаг, всю ночь и весь  следующий  день.  К
вечеру вконец изнуренные животные не могли уже двигаться дальше.
   Кронье вынужден был разбить лагерь. Его маленькая  армия  заняла  большой
изгиб долины Вольверскрааль на Моддере, между Кудусрандом  и  Паарденбергом.
Теперь Кронье оказался в полном окружении.  Сам  он  был  бессилен  прорвать
железное кольцо. Оставалось надеяться на помощь других бурских армий*.
   Но до их прибытия надо продержаться. Хватит ли сил?
   Кронье наскоро укрепил свою позицию. Женщин и детей укрыли  за  скалистым
выступом в глубине оврага,  вырытого  рекой  Моддер.  Телеги  установили  на
склоне холма, а животных, которых негде было укрыть, привязали к деревьям на
берегу реки.
   Весь день 19 февраля ушел на рытье траншей, сеть
   Генералу  Девету  удалось  разомкнуть  кольцо  англичан  и  дать   Кронье
возможность вывести из  окружения  людей,  пожертвовав,  разумеется,  обозом
Кронье отказался. На помощь Девету подоспел генерал Бота. Оба  они  посылали
гонца за гонцом к генералу Кронье,  умоляя  его  выйти  из  окружения  через
прорыв, который  они  обязались  удерживать  еще  в  течение  суток.  Кронье
презрительно отка-зался, в выражениях столь грубых,  что  генерал  Девет  не
решился даже опубликовать его дословный ответ в  своей  книге.  И  небольшие
отряды Девета и Бота, после тщетного ожидания выхода  Кронье  из  окружения,
вынуждены были отойти под натиском англичан.
   Последовавшая вскоре  после  этого  сдача  армии  Кронье  англича-нам  на
некоторое  время  совершенно   деморализовала   остальные   бурские   армии.
Дезертирство стало настолько массовым  явлением,  что  Генерал  Девет  решил
распустить  по  домам  большую  часть  своих  солдат,  чтобы  позволить   им
справиться с этим моральным потрясением. Только  спустя  некоторое  время  к
бурам вернулась их боеспособность, но англичане к тому  времени  уже  заняли
значительную часть территории обеих республик, и бурам  пришлось  перейти  к
партизанской  войне.  которых  была  устроена  по  всем  правилам   военного
искусства. Они выходили на поверхность разрезом, достигающим одного метра  в
ширину, но  по  мере  углубления  сужались  до  двадцати  пяти  сантиметров.
Больши