- сказал он.
   Маленький парижанин отдал  ему  свое  заряженное  ружье,  и  Сорви-голова
вздохнул с облегчением, снова почувствовав в  руках  надежное,  пригодное  к
действию оружие.
   Англичане на мгновение заколебались. Да и понятно: они желали поохотиться
за двумя подозрительными  велосипедистами,  сыграть  забавную  партию  своей
излюбленной игры "подколем свинью", а напоролись на двух молодцов, которые в
одно. мгновение уничтожили шестерых улан.
   Атака не удалась. Тщетно двое ближайших к Молокососам  улан  пытаются  на
полном скаку пронзить их копьями. Копья слишком коротки и не достигают цели,
а пущенные в карьер кони вихрем проносятся мимо Молокососов.
   Просиявший Фанфан показал уланам нос и крикнул им вдогонку:
   - Проваливайте-ка вы со своими палками от метлы! Они годны только на  то,
чтобы сшибать с деревьев орехи да яблоки!
   - Погоди еще  радоваться,  -  заметил  Сорви-голова.  :  -  Думаешь,  они
вернутся?
   - Ничуть не сомневаюсь. Всей душой ненавижу  их,  но  охотно  признаю  их
мужество.
   - Значит, по-твоему, им мало полученной взбучки?
   - Да. А вот и доказательство... Ложись. Скорей!..  Сорви-голова,  повалив
на землю своего товарища, распластался рядом с ним в канаве.
   И вовремя! Грянуло шесть  выстрелов.  Взвились  столбики  пыли,  взлетели
осколки камней.
   - Ба! - торжествовал Фанфан. - Да что они, ногами,  что  ли,  стреляют?..
Точь-в-точь, как я!
   Уланы убедились, видно,  что  конной  атакой  ничего  не  добьешься;  они
отъехали метров на триста, спешились и, укрывшись за своими конями,  открыли
ответный огонь.
   Весьма  неосторожный  ход,  когда  имеешь  дело  с  таким  стрелком,  как
Сорви-голова.
   Огромная выбоина, вырытая бурскими повозками, укрывала не  хуже  траншеи.
Сорви-голова,  не  обращая  внимания  па  град  пуль,  которыми  осыпали  их
англичане,  прицелился  в  одну  из  лошадей  противника  чуть  пониже  уха.
Сраженный выстрелом конь, прежде чем  упасть,  вздыбился,  открыв  при  этом
скрывавшегося за ним солдата.
   Раздался второй выстрел. Улан, пораженный в лоб, опрокинулся навзничь.
   -   Всего   пятеро   осталось!   -   завопил   Фанфан,    но    тут    же
вскрикнул:-Ужалили!..
   Он неосторожно приподнял голову над колеёй, и английская пуля сняла,  как
резцом, мочку его правого уха.
   - Да ты не волнуйся, сущие пустяки!
   - Тем лучше. Пора уж кончать, - отозвался Сорвиголова.
   Уланы, легкомысленно опустошив магазины своих ружей, прекратили на  время
огонь. Пока они наспех, торопливо роясь в патронташах,  перезаряжали  ружья,
Сорвиголова с молниеносной быстротой перестрелял лошадей.
   Ни одна лошадь не падала сразу. Все они бились,  поднимались  на  дыбы  и
отскакивали в сторону, обнажая скрывавшихся за ними всадников. Один из  пяти
оставшихся в живых улан  целился  в  них,  стоя  на  колене.  Но  Жан  успел
опередить его, и, пораженный пулей  капитана  Сорви-голова,  он  опрокинулся
навзничь.
   - А теперь только четверо! - торжествовал Фанфан,  зажимая  рукой  сильно
кровоточащее ухо.
   Вся эта драма  длилась  не  более  пяти  минут.  Уцелевших  улан  охватил
какой-то суеверный страх.
   О, если бы у них были кони, как охотно бросились бы они наутек! Но бедным
животным досталось сильнее людей: все они были перебиты.
   Уланам оставалось только поплотнее прижаться  к  земле.  А  кругом  -  ни
ложбинки, ни камня, за которым можно было бы укрыться, лишь кое-где  скудные
клочья степной травы.
   Молокососы же, хотя и уступали уланам в численно-сти, были отлично укрыты
от глаз противника.
   - Пора кончать! - повторил Сорви-голова. -  Нам  нельзя  терять  времени,
ведь путешествие только началось. Гром и молния! А как охотно уничтожил бы я
целый полк этих проклятых улан!
   Сорви-голова прекрасно научился у буров бить врага из засады. Он умел, не
обнаруживая себя, следить за всеми действиями противника, мог незаметно  для
неприятеля изменить позицию или зайти врагу в тыл.  Вот  и  теперь,  зарядив
свое ружье, он шепнул несколько слов Фанфану, а сам пополз по выбоине.
   Уйдя метров на пятьдесят от своего товарища,  Жан  едва  слышно  свистнул
сквозь зубы.
   Фанфан тотчас же насадил на  ружье  шляпу  и,  вытянув  в  сторону  руку,
приподнял шляпу над выбоиной. Англичане клюнули на эту приманку и  принялись
нещадно ее обстреливать. Их головы чуть приподнялись над землей. Но для Жана
Грандье и этого было достаточно. Паф! Паф!..-раздались его меткие  выстрелы.
И тотчас же за ними последовали  два  других:  паф,  паф!..  Жан  послал  их
наугад, целясь чуть повыше линии цвета хаки, по которой  можно  было  узнать
затянутые в мундиры спины улан. Наступила  полная  тишина.  Потом  от  земли
отделился один (всего один!) объятый смертельным ужасом человек.
   - Погибли! Все погибли! - кричал он, размахивая белым  платком.-В