с гигантами  -  английскими  кавалеристами
юнцы на своих пони выглядели как мартышки, вскочившие верхом на собак.
   - Да ведь это же  дети,  настоящие  Melkbaarden  (молокососы),  -  сказал
Вильжуэн. Папаша перевел его слова, а сорванцы воскликнули в один голос:
   - Ну и что же! Молокососы, а работали за больших.
   - Что же касается вас, - продолжал генерал, обра-щаясь к Жану,  -  должен
признаться: вы сманеврировали, как настоящий Temmer van  wilde  paarden.  Но
будьте осторожны: во второй раз это может кончиться не столь удачно.
   Папаша - переводчик, дойдя до  тяжелой,  как  булыжник,  фразы  генерала:
Temmer van wilde paarden, что означает дословно "укротитель диких  лошадей",
удачно нашел для нее точный и меткий перевод в чисто французском  выражении:
"Сорви-голова".
   - Сорви-голова? Подходит! Как раз по мне. К тому же меня  и  в  Клондайке
так звали.
   - Да здравствует капитан Сорви-голова! - воскликнул Фанфан.
   Так закончилось это горячее дело.
   Молокососы доказали, что они пригодны для  более  значительных  дел,  чем
конвоирование обозов. Отныне они были зачислены  в  качестве  разведчиков  в
коммандо генерала Вильжуэна  и  проявляли  поистине  удивительную  ловкость,
энергию и выносливость на этой тяжелой службе.
   Однажды  Сорви-голова,  задавшийся,  казалось,   целью   оправдать   свое
многообещающее прозвище, находился в разведке на левом  берегу  Тугела*.  Не
желая подвергать риску своих волонтеров в местности, где на кажпом  шагу  их
стерегла смертельная опасность, он действовал  тут  в  одиночку.  Как  вдруг
английские кавалеристы, скрывавшиеся за каким-то холмиком, приметили его  и,
кинувшись за ним вдогонку, прижали к самому берегу.
   Сорви-голова понадеялся на силу своего пони  и  заставил  животное  одним
прыжком броситься в реку. Англичане  не  решились  последовать  за  ним,  но
открыли бешеную пальбу с берега.
   До слуха Жана со всех сторон доносились зловещие звуки... То барабанил по
воде град преследующих его пуль, и просто чудо, что ни одна из них не задела
его.
   Но с пони что-то случилось: он стал бить ногами по воде и пошел  ко  дну,
увлекая за собой всадника.
   Оторвавшись от седла, Сорви-голова некоторое время  держался  под  водой.
Стоило ему,  однако,  высунуть  голову,  чтобы  глотнуть  воздуха,  как  она
превращалась в мишень для англичан. Он  снова  скрывался  под  водой,  опять
выплывал и в конце концов окончательно выбился из сил. Стало трудно  дышать,
одеревенели руки и ноги. Еще несколько секунд-и  отважный  юноша  пойдет  ко
дну.
   Эту отчаянную борьбу  увидел  человек,  стоявший  на  другом  берегу.  Не
обращая внимания на пули англичан, направивших теперь на  него  свой  огонь,
человек этот бросился в воду, быстро подплыл к Молокососу и подхватил его  в
то самое мгновенье, когда Жан уже терял сознание.
   Одна из пуль настигла храброго спасителя, задев его плечо. Не заботясь  о
ране, оставлявшей кровавый след на воде, он плыл с  удвоенным  упорством  и,
сам почти лишившись чувств, вынес на берег юного командира разведчиков.
   Неизвестный, спасший Жана с опасностью для собственной жизни, был не  кто
иной, как фермер Давид  Пот-тер.  Храбрец  отнес  юношу  к  себе  на  ферму,
находившуюся в двух  километрах  от  берега,  и  стал  ухаживать  за  ним  с
отеческой заботливостью.
   Надо ли говорить о том, какую благодарность почувствовал молодой  француз
к своему спасителю! Выздоровев, он всякий раз, когда выдавалась свободная от
службы минутка, приезжал на ферму пожать шершавую руку  бурского  фермера  и
отдохнуть несколько часов в тесном кругу его семьи.
   Выше  мы  уже  рассказали,  при  каких  страшных  обстоятельствах  и  как
трагически оборвалась эта дружба.
   Читатель вполне может теперь представить себе,  в  какую  ярость  привела
капитана Сорви-голова расправа с его другом и спасителем, совершенная у него
на глазах англичанами с утонченной жестокостью, недостойной  солдат  великой
нации.
   Он поклялся жестоко отомстить, а клятва, произнесенная  таким  человеком,
как Жан Грандье, не могла остаться невыполненной.
   Остальное нам уже известно. К сожалению, в тот момент, о котором идет наш
рассказ, капитан разведчиков  был  совершенно  лишен  возможности  отомстить
членам военного суда за убийство своего друга...
   После головокружительного бегства по травянистой степи  и  хитрых,  чисто
индейских  приемов,  с  помощью  которых  они  вырвались  из  почти  полного
окружения англичан, юный Поль и Сорви-голова с Фанфаном на плечах  очутились
перед непроходимой чащей колючей мимозы. Они надеялись найти здесь спасение,
как вдруг навстречу им и почти в упор раздалась частая  пальба.  Но  что  за
чудо! Ни одна из пуль даже не задела  Молокососов.  И  это  было  тем  более
удивительно, что таинственные стрелки, хорошо укрытые за ветками и  стволами
деревьев, имели полную возможность спокойно целиться
   Зато с полдюжины англичан, подстреленных на расстоянии  тридцати  метров,
как кролики, перекувырнулись в воздухе.
   - Будь покоен,