ернее, столь же неотъемлемой характерной
чертой его внешности, как чепчик  королевы  Виктории,  как  монокль  мистера
Джозефа Чемберлена* или треуголка Наполеона.
   И. впечатление, производимое ею, было настолько сильно,  что  у  Фанфана,
ошеломленного этим  шедевром  шляпного  мастерства,  невольно  вырвалось  по
меньшей мере непочтительное восклицание:
   - Боже! Ну и колпак!
   К счастью,  президент  не  очень-то  разбирался  в  тонкостях  парижского
жаргона. Он не знал, точнее, уверял, что не знает и не  понимает  ни  одного
языка, кроме голландского.
   Благоразумнее, конечно, было бы не очень доверять этому.
   Президент медленно обернулся к Жану Грандье, легким кивком ответил на его
приветствие и спросил через своего переводчика:
   - Кто вы и что вам угодно?
   -  Француз,  желающий  драться  с  врагами  вашей  страны,  -  последовал
лаконичный ответ.
   - А эти мальчики?
   - Завербованные мною волонтеры. Я  на  свой  счет  вооружаю,  снаряжаю  и
одеваю их, покупаю им коней.
   - Вы так богаты?
   - Да. И я намерен завербовать сотню молодых людей,  сформировать  из  них
роту разведчиков и отдать ее в ваше распоряжение.
   - А кто будет командовать ими?
   - Я. Под начальством одного из ваших генералов.
   - Но ведь они еще совсем молокососы.
   - Молокососы? Неплохо! Отныне так и будем называться: отряд  Молокососов.
Могу вас заверить - вы не раз услышите о нас!
   - Сколько же вам лет?
   - Шестнадцать.
   - Гм... молодо-зелено.
   - В шестнадцать лет вы, кажется, уже убили вашего первого льва? -  Верно!
- улыбнулся Крюгер.
   - И потом юность...  Разве  не  в  этом  именно  возрасте  человек  полон
дерзновенных мечтаний,  беззаветной  преданности,  жажды  самопожертвования,
презрения к опасностям и даже к самой смерти!
   - Хорошо сказано, мой мальчик! Будьте же  командиром  ваших  Молокососов,
вербуйте сколько хотите волонтеров и превратите их в солдат. Бог свидетель -
вы мне нравитесь, и я поверил в вас.
   - Благодарю вас, господин президент! Вот увидите  как  славно  мы  у  вас
поработаем!
   Но старик уже поднялся во весь свой рост, намекая на конец аудиенции.  Он
пожал капитану Молокососов руку, да так стиснул ее, что  у  другого  бы  она
хрустнула, и при этом убедился, что рука Жана Грандье тоже не из слабых.
   - Верю, что этот маленький француз совершит большие  дела,  -  сказал  он
улыбаясь.
   Старый президент, или,  как  его  любовно  называли  буры,  "дядя  Поль",
оказался хорошим пророком.
   На другой день пятнадцать Молокососов шагали по улицам Претории в  полном
боевом снаряжении, с маузерами за плечами, с патронташами на поясных ремнях,
в широкополых фетровых шляпах.
   А еще через пятнадцать часов у них уже были свои  пони,  на  которых  они
молодцевато гарцевали живописной кавалькадой.
   О, этот юный капитан не в игрушки  играл!  Какое  глубокое  знание  людей
обнаружил он! Как  верно  рассчитал,  что  нет  лучшей  рекламы  для  набора
волонтеров, чем появление на улицах этого маленького кавалерийского отряда.
   Волонтеры так и стекались к нему со всех сторон. Не прошло и недели,  как
Жан Грандье набрал свою сотню Молокососов, самому младшему из  которых  было
четырнадцать, а старшему -  семнадцать  лет.  А  так  как  весь  этот  народ
изъяснялся  на  какой-то  невообразимой  тара-барщине,   Жан   стал   искать
переводчика, который знал бы английский, французский,  голландский  языки  и
хотя бы несколько слов по-португальски.
   И он нашел. Это был  тридцатилетний  бур  с  длинной  волнистой  бородой.
Мальчики  прозвали  его  "Папашей"  На  седьмой  день  эскадрон  Молокососов
парадным маршем прошел перед домом президента. Президент, с трубкой во рту и
в своем неизменном колпаке, произвел смотр.
   Дядя Поль слегка улыбался. Эта улыбка, от которой давно уже  отвыкли  его
губы, походила скорее на растроганную гримасу, на немую ласку, обращенную  к
юным храбрецам, готовым отдать свою жизнь благородному делу борьбы народа за
независимость.

ГЛАВА 4
   Война - не всегда сражение. - Разочарование. - Обозники  и  землекопы.  -
Боевое крещение. - Атака. - Победа. -  Песенка  Фанфана-Тюльпана  становится
походным маршем Молокососов. Сорви голова и его генерал. -  Конец  рейда.  -
Появление Молокососов там, где их меньше всего ждали -  Послание  английским
судьям

   Осажденный бурами Ледисмит находился  тогда  почти  в  полном  окружении.
Сюда-то в распоряжение генерала Вильжуэна и был доставлен по железной дороге
интернациональный эскадрон.
   Начало кампании оказалось довольно тягостным для маленькой  кавалерийской
части и разрушило немало иллюзий молодых людей.
   Как известно, всякий доброволец мечтает о подвигах, а в  армию  идет  для
того, чтобы  драться.  И  вот  первое  и  довольно  жестокое  разочарование:
сражение на войне - редкость.
   Война -  это,  прежде  всего,  нескончаемые