пила в Москву.
Потом пожар  Москвы...  разрушение... Французы намеревались провести зиму  в
Москве,  и разрушение  ее было несчастьем для  них,  так как  они  рисковали
умереть от голода и холода.  Началось отступление, ужасное, гибельное.  Зима
стояла суровая, и французы гибли тысячами.
     Наш  отец принадлежал  тогда к Великой  армии  Наполеона  и  был героем
войны.  Ему  только что  исполнилось 29  лет.  Капитан  конных  гренадер, он
отличался удивительной храбростью и завоевал все чины саблей. Наполеон лично
знал его, ценил и уважал, так что капитан Бургейль мог смело рассчитывать на
высшие  чины.  В  одной  из битв  отец  находился  вместе  с маршалом Неем в
арьергарде и,  несмотря на чудеса храбрости, должен был уступить численности
врага. Окруженный казаками Платова, он получил опасный удар копьем в грудь и
был оставлен на снегу как мертвый.  Его  увидели крестьяне и из сострадания,
так как он еще дышал, взвалили его на сани и привезли на конюшню.
     Умирающий ожил. Его поили снегом  вместо воды,  кормили корками черного
хлеба, и  он, этот железный  человек, вернулся к жизни.  Тогда его свезли во
Владимир и хотели предоставить относительную  свободу, если он даст слово не
делать  попыток  к  бегству.  Понятно,  он отказался, достойный  отец милого
Сорви-головы!
     -- Это у нас фамильное! -- серьезно произносит зуав.
     --  Несмотря  на  строгую  охрану, отец  бежал, был схвачен  и сослан в
Сибирь...
     -- Но вернулся?
     --  Да,  каким-то  чудом...   Я   продолжаю.  Бегство  из  Сибири  было
невозможно,  и  пленник  походил  на  льва,  грызущего  свою  цепь.  Ужасное
существование для солдата, триумфально прошедшего всю Европу!
     Он умирал  от  голода, холода и  отчаяния. Случай  свел его  с  русским
княжеским семейством Милоновых, когда-то очень богатым и известным в России.
Семья  состояла  из  отца, матери, двух  сыновей и двух  дочерей.  Несчастье
сблизило изгнанников, и, в конце концов, капитан Бургейль женился на старшей
княжне Милоновой Берте в 1816 году. В 1818-м у них родился сын Павел. Это я!
     Мы  жили тихо  и счастливо в своем уединении, вдали от цивилизации, как
дикари.  Но  мой дед, князь Милонов, не мог успокоиться, не  мог забыть свой
чин, свое состояние и отчаивался, видя, что  его сыновья живут, как рабы. Он
впал в немилость императора, и хотя при  дворе у него  были могущественные и
богатые  друзья,  но, по  проискам  более  сильных  недоброжелателей,  князь
все-таки был  обвинен  в  государственной  измене  вместе с  сыновьями,  был
арестован, осужден и казнен!
     -- Ужасно! -- восклицает Сорви-голова.
     -- Это еще не все, --  продолжает майор, -- наш отец, капитан Бургейль,
неповинный ни в чем, был сослан  на вечные каторжные работы. Это случилось в
1822 году, и мне было только четыре года. Рассудок бедной матери не выдержал
тяжких испытаний, она тронулась умом и умерла шесть месяцев спустя.
     Я остался сиротой и жил с теткой Ольгой Милоновой. Как мы жили? Ужасно.
В пять  лет я был пастухом, тетка прислуживала  где могла. Мы терпели голод,
холод и всякие невзгоды!
     В 1825 году взошел на престол император  Николай 1. Ему сказали о  нас.
Он заинтересовался нашим делом, простил нас и вернул нам все имущество.
     Мы вернулись в Россию. Мне  было восемь  лет. Моя  тетка вышла замуж за
посланника, и мы зажили богато и открыто. Но я  не мог забыть отца  и горько
оплакивал  любимого  человека;   я  задался  мыслью  найти  его.  Мой  дядя,
посланник, делал розыски в Сибири, но безуспешно. Убежал ли он, или погиб? У
нас  оставалась надежда, что он бежал с рудников  и  вернулся во Францию. Мы
обратились с запросом во Францию, в военное министерство. Ответ был печален.
Капитан Бургейль давно исчез и не появлялся, давно вычеркнут из списка армии
и легионеров.  Всякая  надежда исчезла. Я долго  оплакивал обожаемого отца и
никогда не забуду его!
     Майор умолкает, хватает за руку Жана и долго смотрит на него.
     --  Суди же, брат мой, о моем ужасе и удивлении, когда увидал на столе,
в каземате, твое письмо,  адресованное нашему  отцу!  Тебя хотели казнить...
Слава Богу, я поспел вовремя. Теперь, Жан,  доскажи мне  то, чего я не знаю,
говори  поскорее...  время  идет. Я  должен  увидеть  губернатора,  получить
помилование. Наши законы беспощадны! Говори скорее, милый Жан!