н держит за деревянную  рукоятку. Он опускает крюк и цепляет
им за складки шальвар и за пояс зуава.
     Сорви-голова чувствует, что  его поднимают вверх, барахтается некоторое
время  между  небом и землей. Потом  чьи-то могучие  руки  втаскивают его  в
амбразуру. Он отбивается как лев и кричит:
     -- Ко мне, адский патруль! Ко мне! Зуавы! Ко мне!
     Проклиная и  ругаясь,  он  раздает здоровые удары  кулаками, дерется за
десятерых.  Его  валят,  связывают  ноги. Он  продолжает  рычать,  кусаться,
драться.
     Тогда человек, поднявший его на  крючке,  прикладывает пистолет к виску
Сорви-головы и спокойно говорит по-французски:
     -- Вы -- мой пленник! Сдавайтесь, или я убью вас. Мне будет очень жаль,
если  придется  сделать  это,  потому  что  вы  --  один  из удивительнейших
храбрецов!
     --  Сдаться? Это  ужасно!  Я  опозорен. Лучше убейте  меня! -- бормочет
Сорви-голова и хочет сорвать с груди свой крест.
     -- Я понимаю ваше отчаяние, --  тихо  говорит русский,  -- никто больше
меня не  удивляется вашему мужеству... но война!  Придется покориться! Пусть
этот крест -- награда  вашей доблести --  останется у вас на груди. Его чтут
здесь так же, как у вас!
     Эти добрые, полные  достоинства слова производят сильное впечатление на
зуава. Гнев его утихает.
     -- Врагу...  такому великодушному, снисходительному...  я сдаюсь... без
всяких условий! -- говорит Сорви-голова дрожащим голосом.
     Русский помогает ему встать и, протягивая руку, говорит:
     -- Я -- Павел Михайлович, майор главного  штаба и командир гвардейского
полка!
     Зуав пожимает его руку и отвечает:
     -- Я --  сержант Сорви-голова! Господин майор, в ответ  на вашу дружбу,
которой  вы  меня  почтили,  примите  выражение  моей  глубокой  симпатии  и
уважения!

ГЛАВА III


     Отступление. -- Раненые.  -- Дама в черном и Понтис. -- В  лазарете. --
Изнанки  славы. -- Ампутация. -- Героическая твердость. -- Награда. -- Визит
генерала. -- Самоотверженность Розы.

     В тот  момент,  когда Сорви-голова был  поднят  вверх на крючке, дама в
черном, тяжело раненная, падает вниз, прямо на капрала-трубача.
     Соленый Клюв,  не имея времени  посторониться,  наклоняется, подставляя
спину.
     Бух!  Дама в  черном падает на  него,  как бомба. Обыкновенный  человек
сплющился  бы  от такого удара,  но  этот маленький  худой нервный парижанин
сделан из стали.  Он  пружинит  ногами, раненая падает на  землю и лежит как
мертвая.
     --  Уф! Славно!  -- говорит трубач,  тяжело  вздыхая. -- Слава  Богу, я
крепко сшит!
     Он поднимает голову и видит, что Сорви-голову втаскивают в амбразуру.
     --  Вот  несчастье! Сорви-голова  взят! -- бормочет трубач  и  замечает
Понтиса,   пытающегося   ползти  на  руках   и  коленях,   подтягивая   свою
изуродованную ногу.
     -- Гром и молния! Тебе  худо! Ко мне, товарищи, сюда! -- кричит Соленый
Клюв.
     Прибегает Буффарик, окровавленный, в дыму.
     -- Что случилось?
     -- Ах, сержант... Наш Сорви-голова!
     -- Я видел... ничего не поделаешь... Бедняга!
     -- Помоги мне отнести Понтиса... не оставлять же его русским!
     -- Вали его мне на спину!
     -- Спасибо,  сержант,  спасибо,  Соленый Клюв,  -- едва слышно бормочет
раненый.
     -- Я-то кого понесу? -- спрашивает трубач.
     -- Даму... тащи ее на спине!
     -- Ну,  стоит  ли  тащить эту злодейку... она  со  своими  гранатами --
причина всего зла!
     --  Трубач --  а дурак!  Делай, что говорят, -- отвечает Буффарик, -- у
нас осталось две минуты времени. Трубят отступление! Не то придут русские...
Я пойду вперед, понесу Понтиса, ты следуй за мной по пятам с дамой на спине.
Если русские  начнут стрелять, она будет твоим щитом...  габионом  из мяса и
костей!
     -- Сержант, вы хитрец из хитрецов!
     -- Ладно, взвали  мне на спину товарища...  ах, бедняга,  тяжело ему...
Теперь бери даму -- и в путь!
     Тяжело нагруженные, оба  солдата  продвигаются  вперед, минуя  воронки,
габионы, насыпи, и спокойно идут под градом пуль. Понтис -- без чувств. Дама
в черном не шевелится.
     ''Если она померла, -- говорит себе Соленый Клюв, -- я оставлю ее тут".
     Через некоторою время дама слабо стонет.
     - Оживает! - бормочет трубач. -- Верно, она жива!
     Время от  времени сержант и  трубач останавливаются передохнуть. Трубят
отступление, и русские охотятся за опоздавшими.
     Товарищи пожимают руку Буффарику и подшучивают над трубачом с дамой  на
спине.
     -- Смейтесь!  --  отвечает  Соленый Клюв. -- Эта баба настоящий солдат.
Из-за нее захватили в плен  нашего Сорви-голову, она оторвала ногу у Понтиса
и выбила мне зубы!
     Наконец  Буффарик  и трубач  подходят к укреплению.  Оба  --  измучены.
Изувеченная нога  бедного Понтиса бессильно болтается Дама в черном приходит
в себя, стонет, сердится.
     Ясное июньское  солнце  освещает ужасную картину: трупы  убитых, пушки,
обращенные на Малахов курган, о