горизонта появляется, наконец, краешек
багрово-красного  круга,  который  затем медленно  выплывает из-за  снеговой
линии горизонта, превращаясь в громадный малиновый диск, окрашивающий своими
лучами девственно белый снег в нежно-розовый тон. Соприкасаясь нижним  своим
краем с линией горизонта, этот диск минуты  две-три остается неподвижным,  а
затем постепенно начинает убывать, уходить за горизонт  и наконец совершенно
исчезает.
     Это  внезапное   исчезновение  дневного  светила   невольно  производит
удручающее  впечатление как на людей, так  и на животных, и  хотя после того
несколько часов длятся сумерки,  но все-таки  день, в астрономическом смысле
этого слова, уже прошел, и до следующего восхода остается ждать ни больше ни
меньше как 24 часа и пятьдесят минут.
     За это время наши друзья готовили обед; сняв кое-что из верхней одежды,
грелись у печки, затем опять выходили на двор кормить собак, а в промежутках
между  делом  ежились от холода в юрте  и на дворе,  у печки  и  в  постели,
словом, повсюду и везде.
     --  Бррр!  Однако не  сладко  зарабатывать  свой  насущный  хлеб в этом
Ледяном аду!
     -- Не греши, мы получили  120  тысяч долларов за наш участок. Разве это
худо? Право, нам не так уж плохо живется здесь!
     -- О, ты неисправимый оптимист! По-твоему, все прекрасно!
     --  Да,  это  потому,  что я  счастлив!  --  сказал Леон  Фортен, кинув
многозначительный взгляд на Марту, опиравшуюся на его руку.
     -- Да, конечно! Ты счастлив... но при всем том,  страшный холод, и наше
счастье  --  дамка  за нулевой  отметкой. Вперед, мадемуазель Жанна, не то я
чувствую, что сейчас превращусь в ледяной столб.
     -- Во всяком случае ваш язык еще не замерз, мосье Поль, это не подлежит
сомнению! -- отвечала девушка, и все трое весело рассмеялись.
     -- Вы называете эту страну льдов  и морозов Ледяным  адом, господа? Но,
право, грешники  в этом  аду  --  люди веселые,  хотя иные  и ропщут на свою
судьбу!
     -- Как  долго нет  Жана! -- проговорила вдруг Марта, слегка озабоченная
его продолжительным отсутствием.
     -- Не беспокойся о нем,-- сказала Жанна,-- ведь  он уже не ребенок: ему
шестнадцать лет,  а  в этом возрасте наши  молодые  канадцы предпринимают  в
одиночку такие  переходы,  которые  продолжаются  иногда целые  недели.  Он,
вероятно, скоро вернется!
     В этот момент, как  бы в  подтверждение  ее слов, в  тощих кустарниках,
росших на гряде небольших холмов, тянувшихся к западу, раздался выстрел.
     -- Вот  видите! -- воскликнула  Жанна.-- Это его винчестер...  а  вон и
дымок от его выстрела!
     -- Я решительно ничего не вижу! -- произнес журналист.-- И абсолютно не
понимаю,  как вы можете  отличить выстрел из его ружья от выстрела такого же
винчестера вашего батюшки или Лестанга!
     -- Выстрел --  это голос  ружья, и каждое ружье имеет свой характерный,
особый звук, который  для  нас, истинных охотников, различим  так  же, как и
голоса людей! --  наставительно  проговорила канадка.-- Что же касается отца
или  Лестанга, то  они не могут  вернуться раньше, чем  через два дня, с тем
индейцем, который покажет нам дорогу к Золотой горе.
     -- У  вас  решительно  на  все  имеются  ответы,  и  мне  волей-неволей
приходится замолчать! -- отвечал молодой человек.
     Между  тем  Жан   на  своих  легких  лыжах  с   удивительною  быстротой
приближался  к  ним. Чувствуя себя  превосходно  в своем эскимосском наряде,
бодрый и румяный, юный лицеист казался  сильным,  здоровым мужчиной в полном
смысле этого слова.
     -- Ну, что? Как нынче охота? -- спросил Леон.
     --  Очень  удачна,-- весело  отозвался юноша,--  я уложил двух  зайцев,
белых,  как  горностаи,  и,  кроме  того, прелестное  животное,  которое  по
некоторым  соображениям принял  за  вапити (канадский олень  -  прим. авт.),
ростом  с  жеребенка, с роскошными рогами.  Я  захватил  с собой всего  один
окорочек, но и тот весит не менее 20 фунтов!
     -- Ну да, конечно, это вапити,-- подтвердила молодая канадка,-- с таким
трофеем  можно  вас  поздравить:  им  гордятся  даже  самые ловкие и  смелые
охотники моей страны.
     -- Нет, право, удивительный  молодчина  наш юный Немврод[7]:
по двадцати часов  кряду  проводит в снегах, без всяких  проводников,  кроме
небесных звезд да своего компаса, спит под открытым небом на морозе, когда и
белые медведи замерзают,-- и все это ему нипочем!
     --  Нет,  мосье  Поль,  прошу извинить --  на этот раз, я спал  не  под
открытым небом, а  в чудном гроте или, вернее, пещере с песчаной почвой, где
температура даже без костра и печей весьма сносная,  чтобы не сказать более.
Туда  я стащил, как  мог, разрубленного на части топором  вапити и,  завалив
вход в пещеру снегом, явился сюда, чтобы захватить салазки или санки и затем
отправиться туда обратно за остальным мясом, которое, судя по  всему, должно
быть превосходнейшего вкуса!
     -- О, ваше открытие, Жан, неоцененно для нас! Мы  превратим вашу пещеру
в  скла