изу подадут, а он сверху подхватит.

Девчонка не забыла о своем обещании. Она подвела меня к бородатому старику, 
сидевшему на телеге. Почти перед самым его носом из стороны в сторону мотался 
лошадиный хвост – удобно, и мух разгоняет и прохладу дает, словно вентилятор.

Сзади лежала дубовая бочка. Странная такая бочка. Дыра в ней не сверху, а на 
боку.

– Ага, помощник явился, – догадался старик. – Ну что ж, поедем. А то всю 
водичку-то выпили.

Я хотел смело вскочить на коня. Но старик 
рассмеялся:
– Нет, так не пойдет.

И мне пришлось оседлать бочку.

Когда лошадь тронулась, я оглянулся, ребята разбирали вилы, а девчонки – грабли.
 Я даже позавидовал. Старик все время 
вздыхал:
– Не дай бог, дождь вдарит. Сгорит солома, испортится.

– А какая разница, – робко опросил я его, – так он ее намочит, или в 
стогах?
– Большая, – охотно объяснил старик. – Если солома в стоге, то дождь намочит 
только верхний слой, а все остальное будет сухим. Ты небось в дождь плащ 
надеваешь? Плащ – мокрый, а сам ты – 
сухой!
– Когда как, – возразил я ему. – Если я на речке, и дождь идет, то я – мокрый, 
а одежда – сухая.

– То есть как? – удивился старик.

– А так. Одежду я глубоко в песок закопаю, а сверху травы навалю.

– Вот и стог-то, он точно так же устроен, – вывернулся старик и довольно 
засмеялся.

Мы ехали вдоль сплошной стены кукурузы.

– Ишь, какая вымахала! – оказал я. – Метра три, не иначе.

– Как на дрожжах, – заулыбался старик. – Королева полей! Царица! А знаешь, что 
такое 
кукуруза?
– Конечно, – удивился я. – Растение.

– Не совсем точно. Ты вот что больше всего есть 
любишь?
– Арбузы! – сразу ответил я.

– Так она любому животному вкусней любых арбузов и дынь. Так лопают, что за 
ушами трещит.

Кукурузе все не было конца.

– Джунгли, дедушка.


– Что?
– Тропический лес. Как в Африке! Заблудиться можно. 
А?
– Еще бы! У нас недавно телок забрел в эти тропики. Три дня его искал. Ему-то 
что, еды навалом и голоса не подает… Начнем убирать, приезжай. Любо-дорого! 
Комбайн ККХ как дунет, на машине еле угонишься. Успевай только принимать.

Вскоре показалось село. Мы остановились на окраине, у колодца.

– Бросай ведро, – сказал старик и задымил.

Я взял ведро, которое стояло на краю сруба, и бросил вниз. Цепь начала 
раскручиваться… Послышался плеск.

– А теперь тащи, – приказал старик.

Я начал крутить ворот. Поднимать ведро было легко-прелегко, одно удовольствие. 
Я так быстро крутил ворот, что старик страшно 
удивился:
– Малыш – малыш, а 
силен!
Я нажал, и из колодца показался конец цепи… без ведра.

– Растяпа! – завопил старик. – Ведро-то ты 
закрепил?
– А откуда мне знать? – закричал я сквозь