и поймут, что с Ленькой им не по пути. Ему бы сначала в матросах 
походить годика два, пусть поучится, жизненного опыта поднаберется, а потом 
сдавать на капитана – может, и 
примут!
И об этом я рассказал ребятам. Только от Грунькина скрыл, что он – золотая 
рыбка и что бегать ему не перебегать с моими секретными приказами.

– Угу, – буркнул Спасибо и тут же заснул. Пока я его будил, заснул Грунькин.

Ох, и трудно с ними! Только начнешь им двоим что-нибудь растолковывать, как 
один сразу же обязательно засыпает.

А второй сидит на кровати с закрытыми глазами, словно пень-колода, и 
покачивается из стороны в сторону.

Одного разбудишь, второй 
заснет!
Второго разбудишь, первый 
заснет!
Обоих разбудишь, оба 
заснут!

Набегались!…
В общем, мы решили, что… утро вечера мудренее.

Так я им и сказал, когда они заснули в девятый раз.

А на рассвете начался 
мятеж!
Сначала я связал шнурки башмаков Леньки, Роя, Гринберга и вышвырнул обувь в 
окно.

Затем я осторожно вытащил из тумбочки Роя огромный круг копченой колбасы, 
которую ему недавно прислали из дому, и надел на шею Спасибо. Тот даже не 
шевельнулся, когда я поднимал ему голову.

А Грунькину я сунул под подушку шахматы Гринберга, который любил по утрам, еще 
до горна, разыграть сам с собой партию-другую.

Потом я спокойно заснул.

Проснулся я от громкого чавканья.

Спасибо по-прежнему крепко спал и, не открывая глаз, жевал колбасу. Он, верно, 
думал, что это ему снится.

Ноздри у него так и раздувались. Не успел я опомниться, как он проглотил 
пол-круга колбасы и, чмокая губами, тревожно завертел головой, словно пытаясь 
разыскать по запаху, куда же делась другая половина.

А Грунькин спал, вцепившись в шахматную доску. Видимо, он пытался во сне 
вытащить этот загадочный жесткий «ящик», чтобы подушка стала помягче, да так и 
не смог.

Зато теперь доска была вся на 
виду!
Я накрылся с головой и опять заснул.

Проснулся я от ужасного шума. Такого стука, лязга и треска я не слышал, пожалуй,
 с того самого дня, когда смотрел кинокартину «Александр Невский». Помните, как 
сошелся немецкий клин, или, точнее, боевая «свинья», с русскими воинами? Трах! 
Тарарах-дз-з-з!
Мятеж был в полном разгаре. Рой и Гринберг бодро наскакивали на Грунькина и 
Спасибо, которые стояли спиной к спине посередине веранды и отчаянно 
отмахивались тяжелыми подушками.

Рой размахивал, как сломанной д