ские планы борьбы.

– Мы их заставим оставить у себя Пал Ваныча! – бесновался Японец.

– 
Правильно!
– Не отдадим Пал 
Ваныча!
– Надо выпустить и расклеить плакаты! – предложил Янкель, любитель печатного 
слова.

Этот проект тотчас же приняли, и штаб поручил Янкелю немедленно выпустить 
плакаты. В боевом порядке он созвал всех художников и литераторов школы.

Плакаты начали изготовлять десятками, а проворные агитаторы расклеивали на 
стенах классов и в коридоре грозные 
лозунги:



ТРЕПЕЩИТЕ, 
ХАЛДЕИ!

МЫ НЕ ДОПУСТИМ ИЗГНАНИЯ ЛУЧШЕГО ПЕДАГОГА.


МЫ 
ПРОТЕСТУЕМ!!!


Воспитатели не успевали срывать подметные листки.

Восстание разжигалось опытными и привычными к бузе руками. Уже в некоторых 
классах открыто задвигали двери партами и скамьями, не давая входить на урок 
педагогам. Строились баррикады.

Среди воспитателей появилось брожение.

Откололась группа устрашившихся, которые начали поговаривать об оставлении Пал 
Ваныча. Но Викниксор встал на дыбы и, чтобы укротить восстание, решил поскорее 
убрать педагога. Его уволили в конце недели, но надежды, что вместе с его 
уходом утихнет буза, не оправдались.

Пал Ваныч сделал ловкий маневр. Когда ему объявили об увольнении, он пришел в 
четвертое отделение и грустно поведал об этом воспитанникам.

Поднялась невероятная буря. Ребята клялись, что отстоят его, и дали 
торжественное обещание закатить такую бузу, какой Шкида еще ни разу не видела.

Этот день шкидцы и педагоги запомнили надолго. Старшеклассники призвали все 
отделения к борьбе и дали решительный бой.

Штаб обсудил план действий, и сразу после ухода Пал Ваныча на стенах школы 
запестрели 
плакаты:



ПОД СТРАХОМ 
СМЕРТИ

МЫ 
ТРЕБУЕМ

ОСТАВЛЕНИЯ В 
ШКОЛЕ

П. И.
 АРИКОВА!!!


В ответ на это за обедом Викниксор в пространной речи пробовал доказать, что 
Ариков никуда не годен, что он только развращает учеников, и кончил тем, что 
подтвердил свое решение.

– Он сюда больше не придет, ребята. Я так сказал, так и 
будет!
Гробовое молчание было ответом на речь зава, а после обеда начался ад, которого 
не видела Шкида со дня основания школы.

Во всех залах, классах и комнатах закрыли двери и устраивали из скамеек, щеток 
и стульев западни. Стоило только открыть дверь, как на голову входившего падало 
что-нибудь внушительное и оставляло заметный след в виде синяка или шишки.

Такие забавы не очень нравились педагогам, но сдаваться они не хотели; нужно 
было проводить уроки. Халдеи ринулись в бой, и после долгой осады баррикады 
были взяты штурмом. У троих педагогов на лбу и на подбородках синели фонари. 
Однако педагоги самоотверженно продолжали бороться.

В тот же день штаб отдал приказание начать «горячую» войну, и не одна пара 
воспитательских брюк прогорела от подложенных на стулья углей. Но надо отдать 
справедливость – держались педагоги стойко. Об уроках уже не могло быть и речи, 
нужно было хотя бы держать в своих руках власть, и только за это и шла теперь 
борьба, жестокая и упорная. Наступил вечер. За ужином Викниксор, видя 
угрожающее положение, предпринял рискованную контратаку и объявил школу на 
осадном положении. Запретил прогулки и отпуска до тех пор, пока не прекратится 
буза. Но, увы, это только подлило масла в огонь. Приближались сумерки, и штаб 
решил испробовать последнее средство. Средство было отчаянное. Штаб выкинул 
лозунг: «Бей халдеев».

Как стадо диких животных, взметнулась вся ш