так да, – искренне удивился Черных. Потом подумал и сказал: – Все равно, 
раздевайся и лезь, а то ребята засмеют. Да ты не бойся, здесь мелко.

Еонин нехотя разделся и полез в воду. Несмотря на свои четырнадцать лет, был он 
худенький, слабенький, и движения у него были какие-то неуклюжие и угловатые.

Два раза Еонина вышвыривало на берег, но Янкель, плававший вокруг, 
ободрял:
– Ничего. Это с непривычки. Уцепись за камни крепче, как волна найдет.

Потом ему стало скучно возиться с новичком, и он поплыл за остальными.

На отмели ребята отдыхали, валяясь на песке и издеваясь над Викниксором, 
который плавал, по шкидскому определению, «по-бабьи».

Время летело быстро. Как-то незаметно берег вновь усыпали тела.

Ребята накупались вдоволь и теперь просиди есть.

Роздали хлеб и по куску масла.

Тут Янкель вновь вспомнил про новичка и, решив поговорить с ним, стал его 
искать, но Еонина нигде не было.

– Виктор Николаевич, а новичку дали хлеб? – спросил он быстро. Викниксор 
заглянул в тетрадку и ответил отрицательно.

Тогда Янкель, взяв порцию хлеба, пошел разыскивать Еонина.

Велико было его изумление, когда глазам его представилась следующая картина. За 
кустами на противоположной стороне дамбы сидел новичок, а с ним двое немецких 
моряков.

Самое удивительное, что все трое оживленно разговаривали по-немецки. Причем 
новичок жарил на чужом языке так же свободно, как и на русском.

«Ого!» – с невольным восхищением подумал Янкель и выскочил из-за куста.

Немцы удивленно оглядели нового пришельца, потом приветливо заулыбались, 
закивали головами и пригласили Янкеля сесть, поясняя приглашение жестами. 
Янкель, не желая ударить лицом в грязь, призвал на помощь всю свою память и 
наконец, собрав несколько подходящих слов, слышанных им на уроках немецкого 
языка, галантно поклонился и 
произнес:
– Гутен таг, дейтчлянд камераден.

– Гутен таг, гутен таг, – снова заулыбались немцы, но Янкель уже больше ничего 
не мог сказать, поэтому, передав хлеб новичку, помчался обратно. Там он, 
состроив невинную улыбку, подошел к заведующему.

– Виктор Николаевич, а как по-немецки будет… Ну, скажем: «Товарищ, дай мне 
папироску»?
Викниксор добродушно 
улыбнулся:
– Не помню, знаешь. Спроси у Эллы Андреевны. Она в будке.

Янкель отошел.

Эланлюм сидела в маленькой полуразрушенной беседке на противоположном берегу 
острова. Она пришла позже детей и, выкупавшись в стороне, теперь отдыхала.

Янкель повторил вопрос, но Эланлюм удивленно вскинула 
глаза:
– Зачем это 
тебе?
– Так. Хочу в разговорном немецком языке попрактиковаться.

Эллушка минуту подумала, потом 
сказала:
– Камраден, битте, гебен зи мир айне цигаретте.

– Спасибо, Элла Андреевна! – выкрикнул Янкель и помчался к немцам, стараясь не 
растерять по дороге немецкие слова.

Там он еще раз поклонился и по