юся и не находящую выхода ненависть.

Если бы наказание было уже известно, было бы легче, – неизвестность давила 
сильнее, чем ожидание.

То и дело кто-нибудь нарушал тишину печальным вздохом и опять замирал и 
задумывался.

Янкель лежал, бессмысленно глядя в потолок. Думать ни о чем не хотелось, да и 
не шли в голову мысли. Его раздражали эти оханья и вздохи.

– Зачем мы пошли за этим сволочным Янкелем? – нарушил тишину Воробей, и голос 
его прозвучал так отчаянно, что Гришка больше не выдержал. Ему захотелось 
сказать что-нибудь едкое и злое, чтобы Воробей заплакал, Но он ограничился 
только 
насмешкой:
– Пойди, Воробышек, сядь к Вите на колени и попроси прощения.

– И пошел бы, если бы не ты.

– 
Дурак!
– Сам дурак. Сманил всех, а теперь лежит себе.

Янкель рассвирепел.

– Ах ты сволочь коротконогая! Я тебя 
сманивал?
– Всех 
сманил!
– Факт, сманил, – послышались голоса с кроватей.

– Сволочи вы, а не ребята, – кинул Янкель, не зная, что сказать.

– Ну, ты полегче. За сволочь морду набью.

– А ну набейте.

– И набьем. Еще кошек 
мучает!
– Сейчас вот развернусь – да как дам! – услышал Янкель над собой голос Воробья 
и вскочил с койки.

– Дай ему, Воробышек! Дай, не бойся. Мы 
поможем!
Положение принимало угрожающий оборот, и неизвестно, что сделала бы с Янкелем 
рассвирепевшая Шкида, если бы в этот момент в спальню не вошел заведующий. 
Ребята вскочили с кроватей и сели, опустив головы и храня гробовое молчание.

Викниксор прошелся по комнате, поглядел в окно, потом дошел до середины и 
остановился, испытующе оглядывая воспитанников. Все молчали.

– Ребята, – необычайно громко прозвучал его голос. – Ребята, на педагогическом 
совете мы только что разобрали ваш поступок. Поступок скверный, низкий, мерзкий.
 Это – поступок, за который надо выгнать вас всех до одного, перевести в лавру, 
в реформаториум, В лавру, в реформаториум! – повторил Викниксор, и головы 
шкидцев опустились еще ниже. – Но мы не решили этот вопрос так просто и легко. 
Мы долго его обсуждали и разбирали, долго взвешивали вашу вину и после всего 
уже решили. Мы 
решили…
У шкидцев занялся дух. Наступила такая тяжелая тишина, что, казалось, упади на 
пол спичка, она произвела бы грохот. Томи