и эта 
молчаливая отвага смутила Гришку.

– Руки марать не стоит, – буркнул он и отошел.

Больше он не трогал ее, и хотя особенной злости не испытывал, но заговаривать с 
ней не хотел.

Тоня первая заговорила с ним.

Как-то раз Гришку назначили пилить дрова. Он пришел в зал подыскать себе 
помощника и остановился в нерешительности, не зная, кого выбрать. Тоня, 
стоявшая в стороне, некоторое время глядела то на Гришку, то на пилу, которую 
он держал в руках, потом, подойдя к нему, негромко 
спросила:
– 
Пилить?
– Да, пилить, – угрюмо ответил Гришка.

– Я пойду с тобой, – краснея, сказала Тоня. – Я очень люблю пилить.

Гришка, сморщившись, с сомнением оглядел девочку.

– Ну, хряем, – сказал он недовольно.

Полдня они проработали молча. Тоня не отставала от него, и совсем было 
незаметно, что она устала. Тогда Гришка подобрел.

– Ты где научилась пилить? – спросил он.

– В колонии, на Помойке. – Тоня рассмеялась и, видя, что Гришка не понимает, 
пояснила: – На Мойке. Это мы ее так – помойкой – прозвали… Там только одни 
девочки были, и мы всегда сами пилили дрова.

– Подходяще работаешь, – похвалил Гришка.

К вечеру они разговорились. Окончив пилку, Гришка сел на бревно и стал 
свертывать папироску. А Тоня рассказывала о своих проделках на Мойке. И тут 
Гришка сделал открытие: оказывается, девчонки могли рассказать много 
интересного и даже понимали мальчишек. Тогда, растаяв окончательно, Гришка 
распахнул свою душу. Он тоже с гордостью рассказал о нескольких своих подвигах. 
Тоня внимательно слушала и весело смеялась, когда Гришка говорил о чем-нибудь 
смешном. Гришка разошелся, совершенно забыв, что перед ним девчонка, и, 
увлекшись, даже раза два выругался.

– Ты совсем как мальчишка, – сказал он ей.

– Правда? – воскликнула Тоня, покраснев от удовольствия. – Я похожа на 
мальчишку?.. Я даже курить могу. Дай-ка.

И, выхватив из рук Гришки окурок, она храбро затянулась и выпустила дым.

– Здорово! – сказал восхищенный Гришка. – Фартовая 
девчонка!
– Ах, как я хотела бы быть мальчишкой. Я все время думаю об этом, – сказала 
печально Тоня. – Разве это жизнь? Вырастешь и замуж надо… Потом дети пойдут… 
Скучно…
Тоня тяжело вздохнула. Гришка, растерявшись, потер лоб.

– Это верно, – сказал он. – Не везет вам, девчонкам.

Через неделю они уже были закадычными друзьями.

Тоня много читала и пересказывала Гришке прочитанное. Гришка, признававший 
только детективную, «сыщицкую» литературу, был очень удивлен, узнав, что 
существует много других книг, не менее интересных. Правда, герои в них, судя по 
рассказам Тони, были вялые и все больше влюблялись и ревновали, но Гришка 
дополнял ее рассказы уголовными подробностями.

Рассказывает Тоня, как граф страдал от ревности, потому что графиня изменяла 
ему с бедным поэтом, а Гришка покачает головой и 
вставит:
– 
Дурак!
– 
Почему?
– По шее надо было ее.

– Нельзя. Он любит.

– Ну, так тому бы вставил перо куда 
следует…
– А она бы ушла с ним. Граф ревновал же.

– Ах,