о. Ребята не несут. Приходится самому писать.

– Да, это плохо, – посочувствовал Колька, но Викниксор уже 
увлекся:
– Ты знаешь, я и название придумал, и даже пробовал сам заголовок нарисовать, 
но ничего не вышло, плохо рисую. Зато весь номер уже перепечатан, только уголок 
заполнить осталось. Я пробовал и стихи написать, да что-то неудачно выходит. А 
ведь когда-то гимназистом писал, и писал недурно. Помню, еще, бывало, Блок мне 
завидовал. Ты знаешь Блока – поэта 
знаменитого?
– Знаю, Виктор Николаевич. Он «Двенадцать» написал. Читал.

– Ну вот. Так я с ним в гимназии на одной парте сидел, и вот, бывало, сидим и 
пишем стихи, все своим дамам сердца посвящали. Так ведь, представь себе, бывало,
 так у меня складно выходило, что Блок завидовал.

– Неужели завидовал? – удивлялся Колька.

– Да. А вот теперь совсем не могу писать – разучился.

– А я ведь с вами, Виктор Николаевич, как раз об этом и хотел поговорить, – 
деликатно вставил Цыган.

Завшколой удивленно взглянул.

– Ну-ну, говори.

Колька помялся.

– Да вот тоже, вы знаете, попробовал стишки написать, принес показать вам.

– Стишки? Молодец. Давай, давай сюда.

– Они, Виктор Николаевич, так, первые мои стихи. Я их о выпуске стенгазеты 
написал.

– Вот, вот и хорошо.

Тон заведующего был такой ободряющий и ласковый, что Колька уже совсем спокойно 
вытащил свои стихи и, положив на стол, отошел в сторону.

Завшколой взял листочек и стал читать 
вслух;
		Ура, ребята! В нашей 
школе		Свершилось чудо в один миг.
		И вот теперь висит на 
стенке		Своя газета – просто шик.

Прочтя первый куплет, Викниксор помолчал, подумал и 
сказал:
– Гм. Ничего.

Колька, чуть не прыгая от радости, выскочил из кабинета.

В спальню он вошел спокойный.

Ребята по-прежнему сидели у печки. При его входе никто даже не оглянулся, и 
Кольку это еще больше обозлило.

– Ладно, черти, узнаете, – бормотал он, укладываясь спать.




* * 
*


Через пару дней Шкида действительно узнала Громоносцева.

– Ты видел, 
а?
– 
Что?
– Вот чумичка. Что! Пойди-ка к канцелярии, Позек-сай, газету выпустили школьную.
 «Ученик» называется.

– 
Ну?
– Ты погляди, а потом нукай. Громоносцев-то у 
нас…
– Что 
Громоносцев?
– Погляди – 
увидишь!
Шли толпами и смотрели на два маленьких листика. Четвертую часть всей газеты 
занимал заголовок, разрисованный карандашами.

Читали напечатанные бледным шрифтом статейки без подписи о методах воспитания в 
школе, потом шмыгали глазами по второму листку и изумленно 
гоготали:
– Ай да Цыган! Ловко оттяпал.

– Прямо поэт.

Колька и сам не поверил, когда увидел свои стихи рядом с большой статьей 
Викниксора, но под стихами стояло: «Ник. Громоносцев». Оставалось верить и 
торжествовать.

Стихи были чуть-чуть исправлены и первое четверостишие звучало 
так:
		Ура, ребята! В нашей 
школе		Свершилось чудо в один 
миг!		У канцелярии на 
стенке		Висит газета «Ученик».

Газета произвела большое впечатл