ного.

Ленька бежал по улице, боясь опоздать в Шкиду. У Покровки в витрине ювелирного 
магазина попались часы. Ленька взглянул и похолодел. Пять минут одиннадцатого, 
а в Шкиду надо было поспеть к первому уроку, к десяти.

Он прибавил ходу и крепче сжал объемистый узел, наполненный вещами, 
предназначенными для лотереи-аллегри.

Были в нем: «Пошехонская старина» Салтыкова, ржавые коньки, гипсовый бюст Льва 
Толстого, ломаный будильник, зажигалка и масса безделушек, которые Ленька 
частью выпросил, частью стянул у сестренки.

– Начались уроки? – спросил Пантелеев, когда ему, запыхавшемуся и усталому, 
кухонный староста Цыган открыл дверь.

– Начались. – ответил Цыган.

– 
Давно?
– С полчаса.

«Влип, – подумал Пантелеев. – Какой еще урок, неизвестно… Если Сашкец или Витя, 
то гибель – пятый 
разряд!»
Боясь попасться на глаза Викниксору или Эланлюм, он, крадучись, пробрался к 
классу, прильнул ухом к замочной скважине и прислушался. Сердце его радостно 
запрыгало. Через дверную щель глухо доносились отрывистые 
реплики:
– Карамзин… Тысяча восемьсот третий год… Наталья, боярская 
дочь…
Ленька приоткрыл дверь и 
спросил:
– 
Можно?
– Пожалуйста, – ответил Асси, – войдите.

Он был единственный халдей, который называл шкидцев на «вы». Ленька вошел в 
класс. При виде его, несущего узел, класс загромыхал.

– Ай да 
налетчик!
– 
Браво!
– 
Ура!
Ленька прошел к своей парте, уселся, отдышался и стал развязывать узел. Тотчас 
же к нему подсели Японец и Джапаридзе.

– Ну, показывай.

Пантелеев выложил на скамейку парты принесенные вещи.

– А Янкель пришел? – спросил он.

– Нет еще, – ответил Японец, перелистывая «Пошехонскую старину».

Парту Пантелеева обступили Воробей, Горбушка и Кальмот.

– Ну, хряйте, хряйте, – прогнал их Ленька, – нечего глазеть. Тут 
профессиональная тайна.

Любопытные отошли. Ленька засунул вещи в ящик парты, отложив отдельно 
принесенные продукты: хлеб, сахар, кусок пирога и осьмушку махорки.

В это время в класс ворвался раскрасневшийся и вспотевший Янкель. В руках он 
нес огромный, перевязанный бечевкой пакет. Улигания встретила его еще более 
громким «ура».

Янкель бросился на свою парту и, отдуваясь, 
протянул:
– Фу ты, я-то думал – у нас Гусь Лапчатый, а 
тут…
Асси, на минуту притихший, бубнил, спрятав голову в 
плечи:
– Карамзин – выразитель эпохи… Разбирая его произведения в хронологическом 
порядке, 
мы…
Затрещал звонок. Асси, не докончив фразы, поднялся и выкатился из классной.

– Компания, сюда! – закричал Японец.

Четверка собралась у пантелеевской парты. Янкель притащил свой пакет и, 
ра